Чужой наследник 5 - Данил Коган

Лег спать, одолеваемый грустными мыслями. Например, а когда именно смерть заберет Василису? И не приблизил ли я только что ее кончину своим решением вовлечь ее в наши дела? С другой стороны никакой метки у нее на ауре я лично не вижу. А Стивен зергов манипулятор, словам его веры нет. Ишь как зацепил. Я реально за девчонку волнуюсь. Причем совершенно попусту.

А! Ладно.

Глава 11

Как завоевывать друзей…

«ПОЛИЦЕЙСКИЕ ВЕДОМОСТИ»

С прискорбием сообщаем, что статский советник Иван Францевич Бриллинг скончался на сорок седьмом году жизни от острой сердечной недостаточности. Прощание будет проходить в Успенском храме Силы.

…

Ночные происшествия, которые некоторые газетные писаки уже окрестили «Новой гангстерской войной», никак не отражаются на жизни законопослушных граждан Ожерелья. Полиция держит ситуацию под контролем.

…

Аудиторское расследование, начатое Министерством Юстиции, в отношении служебных преступлений некоторых служащих МВД, проходит в рамках межведомственной проверки лояльности. Его сиятельство Знаменский заявил, что говорить о каких-либо результатах преждевременно…

Комментарии:

— администрация страницы отключила комментарии —

«НОВОЕ ВРЕМЯ»

После позорного разгрома в Разумовском власти Ожерелья наконец-то отошли от ступора и засуетились. Полный провал императорских служб, никак не может быть извинен последующими массовыми увольнениями, вполне дельных сотрудников. Жуковского и прочих патриотов сделали козлами отпущения, за ошибки, допущенные дворцом. Шуйские явно теряют контроль над ситуацией, и многие думающие люди считают, что Ожерелью, может, понадобиться свежая кровь для избежания подобных казусов.

Редакция Нового Времени, как и многие наши современники, с надеждой смотрят на экстренный Совет Князей, который собирается по инициативе клана Орловых. Возможно, это собрание станет историческим, переломным моментом современной истории…

Комментарии:

Полтикан: Или НЕ станет. По….здят и разойдутся старые пердуны, как обычно.

Провидец: Я и говорю! Жуковский голова. Ему палец в рот не клади!

Настоящий Патриот: Жуковский ваш идиот, а не патриот!

— Комментарий удалён —

— Комментарий удалён —

— Комментарий удалён —

— Комментарий удалён —

— Комментарий удалён —

— Итого господа студиозусы, нам с вами, живущим в обществе магократии, как никому другому важно знать историю магии! Ее происхождение. Ее влияние на развитие технической и политической мысли в Ожерелье. Мой предмет, один из важнейших на первом курсе, и я не позволю никому получить зачет, если он не уделит моим занятиям должного внимания. Помимо стандартных учебников ведомства народного просвещения — преподаватель скептически хмыкнул, показывая, насколько трепетно он относится к упомянутым учебным пособиям, — Я крайне рекомендую вам приобрести конспекты моих лекций по предмету. Либо же посещать все мои занятия и тщательно конспектировать сказанное. На зачете я буду спрашивать то, что давал на лекциях.

Петр Борисович Ганнушкин, наш преподаватель «Истории магии» был тощим, похожим на оплывшую свечку, желтокожим стариком семидесяти пяти лет. Редкие седые волосенки в беспорядке прилипли к черепу, покрытому коричневыми пигментными пятнами. Ганнушкин носил кольцо мастера александрита, но обладал деградировавшей аурой адепта.

На курсе о нем уже ходили истории, одна страшнее другой, как он любит, подчеркивая значимость своего предмета, валить студентов на зачете. Чтобы сдать ИМ требовалось, в первую очередь не раздражать деда. Во вторую либо ходить на все занятия, либо купить эти его лекции. При соблюдении этих условий зачет ставился чуть ли не автоматом.

Я уже купил его лекции за восемьдесят алтын, между прочим, и чтобы отвлечься от его унылого, шепелявого голоса, начал их перелистывать. Проблемой сразу стало то, что это были светокопии рукописного текста. Почерк у Ганнушкина был ужасный. Второй проблемой стало содержание писулек доцента. Неописуемый бред. Бесячий бред.

Я уже давно заметил, что гуманитарные и общественные дисциплины в Ожерелье были отданы на откуп недоумкам. Идейные потомки великих мыслителей прошлого предпочитали заниматься техническими и естественными науками. А гуманитарное знание находилось в страшном запустении. Как я уже сказал, этой отраслью занимались в основном пафосные кретины, которые породили несколько лженаучных доктрин и идиотских направлений философской мысли.

Их изучение, к моему великому несчастью, стало модой последнего десятилетия, активно продвигаемой МинНарПросом. Новые учебники, новые учебные часы, расширение учебных программ… Руководство рубило грОши и одновременно продвигало своих единомышленников на хлебные местечки преподавателей высшей школы. То же самое касалось и системы промышленных и магических училищ. Типы вроде Ганнушкина чувствовали себя вольготно, засирая мозги уже третьему поколению студентов высшей школы.

— Строгов! — упс. Я, кажется, слишком увлекся своими мыслями.

Я встал, как того требовали правила, и уставился размытым взором в некую точку, находившуюся выше и правее головы Ганнушкина.

— Вы слишком увлечены чтением сторонней литературы на моем занятии! Надеюсь, у вас там не порнографические открытки? — Очень хотелось сказать: «Что-то вроде того», Сила знает, каких усилий мне стоило произнести всего лишь:

— Нет эр. Не порнографические.

— Может быть, вам лучше устроиться читать в коридоре, Строгов? Ваше неуважение к преподавателям, уже стало достоянием гласности. Что же так увлекло вас на этот раз?

— «Лекции по Истории и теории магии, в Ожерелье, с древнейших времен и до наших дней» За авторством доцента Петра Борисовича Ганнушкина, титулярного советника. — я продемонстрировал обложку сего монументального труда. Вернее, его первого тома.

— Вы на моей лекции читаете мои лекции? — Да, доцент очевидность!

— Простите, увлекся.

— И на какой же странице вы, Строгов, изволили остановиться?

— На сто двадцать первой, господин доцент. — Зерг! Кажется, не стоило хвастаться скорость чтения.

Ганнушкин покачал своей лысой черепушкой, отбрасывая блики на доску за спиной.

— Крайне несерьезный подход к серьезнейшей теме. Галопом по верхам пробежаться несложно, Строгов. А вот понять прочитанное, и уж тем более усвоить такой объем и вовсе невозможно.

— Не знаю, господин доцент. Я пока не нашел ничего сверхсложного или недоступного для усвоения. Моего скудного разума вполне хватает, чтобы понять все, что изложено в этом курсе лекций. И запомнить это. — Вот! Могу же, когда хочу. Вежлив, корректен. Ни разу не назвал труды доцента «полной зергней» или «детсадовской раскраской». Запомнить-то я запомнил. Как бы теперь распомнить всю эту бредятину?

Чего он, кстати, покраснел? Душновато здесь, да.

— Вы утверждаете, что за время нашего занятия прочли сто двадцать одну страницу моих лекций, и все поняли и запомнили, Строгов? То есть, я так понимаю, если дать вам еще полтора часа, вы сможете свободно сдать мне зачет, за первый семестр? Действительно. Чего там сложного-то? А?