Грань Миров. Меч Равновесия - Павел Владимиров

почти всю ночь, и я уже стал надеяться, что мы смогли вырваться! Однако под самое утро они нагнали нас – их были тысячи и тысячи, и тысячи… Не все искусанные в первую ночь в Марикузе решились, как мой командир, покончить с собой, и теперь все они шли по нашему следу.

Это была бойня, этим зверям неведомо чувство страха и самосохранения. Их влечет только жажда крови. За этот час до рассвета мы потеряли половину людей.

С наступлением утра я отдал команду убивать искусанных среди нас. Вспыхнули волнения, многие люди не отдавали своих близких, которые были искусаны ночью, и уходили с ними в сторону, обрекая себя на верную смерть… Это было ужасно. Несколько групп воинов на ещё остававшихся у нас лошадях я отправил искать и убивать оборотней, которые, обернувшись обратно с рассветом в людей, становятся невменяемы и беззащитны. И мы убили их серебряным оружием не меньше двух или трех сотен! Но ещё тысячи и тысячи не смогли найти. В тот день мы шли уже пешком, и нас оставалось не более 20-25 тысяч. Когда снова наступили сумерки, нам оставалось пройти до Оро около 30 км. И снова повторилась эта кошмарная ночь, но оборотней было уже вдвое больше, и догнали они нас раньше, чем в первую ночь. Мы отчаянно сражались, пытаясь защитить беззащитных, но эту вторую ночь пережили уже не более 7 тысяч из нас, и лошадей у нас больше не осталось.

За третий день до сумерек мы не смогли дойти до Оро. Бросить беззащитных людей мы не могли, оставалось еще около 7 км, люди совсем обессилили. И третью ночь пережили только те, кого вы видите перед собой. Мы смогли уберечь совсем немного женщин и детей, мы сделали всё что могли…

И молодой воин, опустившись перед Эннио на колени, склонив голову, протянул ему свой меч:

– Заберите мою жизнь, Князь. Я не хочу и не знаю, как мне жить после всего этого.

Его рассказ потряс Эннио. Он поднял с колен молодого воина, который был едва ли старше его хоть на 4 года.

– Командир, – сказал ему Князь. Мы не понимали, насколько страшен наш враг. Спасибо вам, – обратился он к уцелевшим мужчинам, – что сохранили свои жизни и спасли десятки женщин и детей. Комендант, разместите людей! – скомандовал он. – Нам нужно готовиться к битве этой ночью.

Уйдя в Княжеские покои, Эннио не находил себе места. Ужас отчаянья от совершенной непоправимой ошибки охватил его: в прошлую ночь их было в живых ещё целых 7 тысяч, и они умирали на лесной дороге меньше чем в 10 км отсюда, а он не догадался помочь! Не догадался выслать навстречу тысячу всадников и повозки, чтобы вывезти их оттуда! Он и предположить не мог всю тяжесть этого перехода и ужас их положения!

– Отец, отец, как же я подвел тебя! – шептал Эннио. – Как же я подвел свой народ!

В эту ночь к стенам Оро впервые вышли оборотни, их были тысячи, десятки тысяч – их соплеменников, обращенных Демоном Тьмы в зверей. Начиналось изматывающее противостояние, осада их крепости голодными и жаждущими крови зверьми.

На следующее утро он отправил триеру вслед за сестрой к берегам Империи Юга с посланием для неё и Амира. Он поручил отправить послание из южных прибрежных вод голубем, которого раньше использовал отец, посылая сообщения Императору. За эти годы он точно не забыл куда надо лететь – решил Эннио.

Через 11 суток она будет знать, что произошло здесь, и как чудовищно опасен их враг!

Глава 9

Когда небольшой караван, привезший Бьянку в Гельдстан, вошел во двор Императорского дворца, её там уже ожидали помощницы Адель. Оказав почетной гостье всевозможные знаки внимания, её проводили в утопающие в роскоши покои, где молодая Княжна могла отдохнуть и привести себя в порядок после дальней дороги.

Бьянка, сотни раз представлявшая как пройдёт их встреча, и что она скажет Амиру сразу, как увидит его, даже растерялась от такого царского приема и послушно разрешила ухаживающим за ней девушкам обмыть её тело в благоухающей ванной и натереть его нежными, приятно пахнущими маслами. Прислужницы подали ей крепкий ароматный чай, выпив который, Бьянка решила всего на минутку прилечь отдохнуть на заботливо подготовленное для неё ложе, и заснула мгновенно, только коснувшись его.

Проснувшись, она поняла, что проспала вместо минутки несколько часов и, надев приготовленные для неё одежды, вышла наружу. Ожидавшая у дверей девушка молча повела её за собой, и скоро Бьянка вошла в красивую парадную залу, всю укрытую дорогими коврами, расшитыми яркими красками и драгоценными украшениями.

На возвышении, на подушках, сидел Амир, рядом с ним кормила младенца грудью невероятной красоты девушка, одетая в изысканные шелковые одежды с дорогими украшениями на шее и руках.

– Здравствуй, Княжна, – сказал ей улыбаясь Амир, вставая с подушек. – Позволь представить тебе мою жену Адель и сына Мансура.

– Мы очень рады видеть тебя, и я рада нашему знакомству, – сказала Адель. – Присядь с нами, расскажи, что привело тебя сюда к нам, в далёкие земли?

Бьянка, смотря во все глаза на Амира и Адель, их улыбающуюся, счастливую семью, почувствовала, как вся горечь и безвозвратность утраты обрушиваются на неё снова.

Не в силах вымолвить ни слова она попыталась вдохнуть и успокоиться, но все пережитое вдруг стало помимо её воли выходить наружу – Бьянку сотрясали рыдания. Сначала беззвучно, она медленно опустилась на пол и, не в силах уже справиться, отдалась нахлынувшим на нее чувствам, дав волю своим слезам, которые так долго сдерживала и пресекала в себе.

Амир, изумлённо глядя на происходящее, принял от Адель на руки сына, а его жена сердцем почувствовав, что происходит с этой сильной гордой девушкой, подошла к ней и, опустившись рядом на колени, молча обняла её. Бьянка, больше не сдерживаясь разрыдалась, уткнувшись ей в плечо. Эта ещё мгновение назад незнакомая и далекая для нее женщина, почувствовавшая и разделившая с ней горечь утраты, стала теперь очень близким ей человеком.

Амир, стоя с сыном на руках и глядя на двух обнявшихся молодых красивых девушек, с одной из которых он был помолвлен, а другая стала его женой, вдруг остро почувствовал, как же ему не хватает такой настоящей искренности вокруг себя и подумал, что Бьянка может стать их настоящим другом на всю жизнь.

Успокоившись и рассказав Амиру и Адель всё, что случилось с ними, Бьянка иcпытала облегчение. Она как будто пришла в дом к