Витязь. Змееныш - Константин Георгиевич Калбанов

— Я помогу, — всполошилась было тёща.

— Не стоит ещё больше привлекать внимание. Я и сам имею кое-какие лекарские навыки, этого будет вполне достаточно, чтобы позаботиться о ней.

— Но-о.

— Всё хорошо, Анна Фёдоровна. Верьте мне.

— Я доверюсь вам, Никита Григорьевич.

К слову, с тестем и тёщей у меня наладились отличные отношения. Сам не ожидал, что такое возможно. Опыт прошлой семейной жизни говорил о том, что как минимум для матери её дочь самая-самая, и — где только она нашла этого недоумка, недостойного и ногтя её девочки. И это несмотря на то, что сама дочурка защищала меня, сходясь с мамочкой, что говорится, не щадя живота своего. А всё этот ирод, задуривший голову бедной девочке.

М-да. Вот судьба-злодейка. В той жизни меня донимала тёща с молчаливого попустительства тестя, и горой за меня стояла жена. Здесь всё с точностью наоборот. Не то чтобы Ольга мотала мне нервы, но вражда, что имела место поначалу, пока ещё никуда не делась. У нас сейчас нечто вроде перемирия. Но уж её-то родители точно относятся ко мне по-доброму. Если забыть о кое-каких нюансах. Ну или они лицедеи от бога. Впрочем, об этом я уже говорил не единожды.

— Нас никто не видит и не слышит. Можешь поплакать, — произнёс я, когда экипаж тронулся.

— Что? — дрогнувшим голосом произнесла Ольга.

— Не меня ты видела на этом месте. Поплачь. Станет легче.

— Зачем? — дрожащими губами произнесла она. — Зачем ты так делаешь? Я с таким трудом взяла себя в руки, а ты… Ты…

— Я хочу дать тебе возможность перевести дух. Нам предстоит ещё свадебный банкет и бал. Сбрось напряжение, чтобы снова набраться сил.

— Я не буду плакать.

— Ну, значит, просто побудь вдали от людских глаз, — пожал я плечами и, откинувшись в угол, прикрыл глаза.

При этом раскинул «Полог тишины». Он у меня сейчас куда сильнее, чем у Ольги, которую я уже обошёл в росте дара, и держать его могу сколь угодно долго. Конечно, превосходящий меня одарённый может проникнуть сквозь этот барьер, но равный или послабее уже спасует. Опять же, мы в движении, а радиус действия у «Острого слуха» для такого дела невелик, и уж тем более в движении.

Выдержка ей всё же изменила, и она заплакала. Не навзрыд. Тихо и тоскливо затянула на одной протяжной ноте, выворачивающей меня наизнанку. Хотелось утешить её, прижать к себе, чтобы защитить от всех напастей. Но вместо этого я прикинулся веником и не отсвечивал, забившись в угол.

— Спасибо, Никита Григорьевич, — через какое-то время, со всхлипами произнесла она.

— Вам не за что меня благодарить, Ольга Платоновна.

— Оля. И на ты. Не стоит плодить слухи.

— Хорошо.

— Ну вот что ты наделал, а? Зачем позволил расклеиться? На кого я теперь похожа?

— Припухлость я уберу, на это моих лекарских познаний хватит.

— Да? А с тушью и пудрой как быть?

— Ну, более или менее ты и сама управишься, а там опустишь вуаль, и никто ничего не заметит.

— Вуаль?

— Ну а что такого? Нанесём немного помады мне на губы и разотрём её, пусть все думают, что мы целовались.

— Никита! — улыбнувшись, возмутилась она.

— А что в этом такого? — пожал я плечами.

— Но у меня ничего с собой нет.

— Ах да. Совсем забыл.

Я пересел, устроившись рядом с ней и, приподняв сиденье, где только что находился, достал из короба небольшой ящичек с затейливой резьбой.

— Вот. Это мой тебе подарок, — торжественно возвестил я.

— И что это? — проявила любопытство она.

— Скажем так. Косметический набор для путешествий. Тут пудреница, помады, тушь, щипчики, пилочки… Словом, много чего.

— Ты разбираешься в этих вещах? — не смогла сдержать удивление Ольга.

— Вообще-то, попросил помочь Ирину Ивановну Гагину. Уж она-то знает, что именно ты предпочитаешь.

— Так ты ещё и интриган, — открывая крышку и шмыгнув носом, сделала вывод жена.

На внутренней стороне крышки обнаружилось зеркало среднего размера, а в ячейках всё необходимое для ухода за внешностью. Времени в нашем распоряжении оказалось немного, но вполне достаточно для того, чтобы привести себя в относительный порядок и под вуалью выглядеть прилично.

Для начала я поколдовал над лицом девушки. Использовать «Восстановление» куда проще, но в интересном положении этими рунами желательно не пользоваться, может негативно сказаться на ребёнке. А так оказывается воздействие только на воспалившиеся участки.

Когда свадебный поезд прибыл к усадьбе, мы уже были готовы предстать перед общественностью. И надо сказать, они вполне себе оценили остатки помады на моих губах. Увы, не от поцелуя, чем я остался разочарован, хотя и не подал виду. Под смешки гостей мы удалились каждый в свою комнату, потому как совместная спальня, конечно же, была предусмотрена, но в неё нам пока ходу нет. Как, впрочем, нельзя оставаться и наедине.

Ольгу сопровождала Анна Фёдоровна, обеспокоенная состоянием дочери, у которой всё ещё имел место токсикоз. Хотя в отличие от моей жены в родном мире нынешняя переносила эти недомогания куда легче.

Княгиня была хорошим лекарем и содержала собственную клинику для бедноты, где принимала абсолютно всех желающих, что доставляло хлопот её охране. Впрочем, справедливости ради, в разборках знати детей, не получивших дар, и женщин старались не трогать. Разумеется, если последние сами не проявляли активность. А потому максимум, что им грозило, это скандал, удар по репутации и тому подобное.

Так вот она не просто имела свою практику, но оборудовала кабинет и в усадьбе, где проводит научные исследования. И состояние дочери отслеживала лично. Вот старый князь оказаться в умелых ручках невестки не спешил, предпочитая лекаря на стороне…

— Никита, у вас всё в порядке? — вошла ко мне в комнату матушка.

— Абсолютно, — заверил её я.

— Как себя чувствует Ольга? Я, признаться, не решилась её побеспокоить.

— Всё хорошо, матушка. Было лёгкое недомогание из-за духоты в соборе, но пока ехали, я обо всём позаботился. От бранного лечения бывает польза не только на поле боя.

— Вот и славно. Ей сейчас следует избегать любых волнений.

— Я помню, матушка.

В итоге с трудом выставил её за дверь. Пусть лучше составит