Новая прошивка императора II - Николай Бутримовский

— Согласен, Сергей Юльевич. Я не хочу такого исхода, однако султан в этом нашем решении не уверен…

— Ваше величество! Где планируется приобретение территории, и насколько она будет большая? — Деловито спросил Ванновский, переглянувшись с Чихачёвым.

Я не спешил с ответом, взявшись за бокал с лимонадом, и тоже глядел на моряка.

— Там желательна удобная бухта, ваше величество.

— И она там будет. Если договоримся, — кивнул я. — Мы, конечно, не на рынке, и выбор не будет велик, но я требую предоставить нам бухту Пойраз с небольшим участком территории. Здесь главное — не перегнуть палку. Нам совершенно не нужно, чтобы султан перепугался наших пушек под окном его сераля и отказался от сделки.

— Хороший выбор, ваше величество. — кивнул Чихачёв. — Имеется удобная стоянка для кораблей, можно будет построить военный порт.

— То есть мы только-только прекратили авантюру с Либавой, чтобы влезть в новую, но уже на юге? — ворчливо сказал Витте.

— При общей схожести, здесь другое. — Ответил на выпад я, мысленно улыбнувшись мему из будущего. — У нас нет цели строить главную базу флота, мы будем иметь лишь передовой опорный пункт. Это даст нам возможность контролировать выход в Чёрное море и станет залогом будущей дружбы с османами. Ведь у них тоже появляется дополнительный рычаг давления.

— В военном отношении, ваше величество, это будет неоднозначное приобретение. — сказал Ванновский. — Всё равно придётся строить укрепления, а маленькая территория будет простреливаться дальнобойной артиллерией.

— Затраты будут, — согласился я. — Будем изыскивать, в том числе перераспределим военный и морской бюджеты — ведь блокирование пролива в корне меняет весь черноморский театр. А что касается артиллерии — так она и на наших кораблях имеется и весьма дальнобойна!

Конечно, я не стал рассказывать им, об известной мне истории — никаких эскадренных боёв в Черном море более не случится. В Первую мировую войну Турция вступила далеко не сразу, а все её успехи на море связаны с рейдами быстроходных немецких крейсеров. Достаточно заблокировать пролив, используя те же подводные лодки, стоящие на рейде в Пойразе артиллерийские корабли, минные постановки, да усилить всё это авиацией и султан будет сидеть тихо всю войну!

Обсуждали вопрос долго, более часа, наконец сформулировав основные направления и согласовав с флотом использование «Трёх святителей» в качестве дипломатического корабля, я объявил перерыв на обед. Ближе к вечеру, в усечённом формате я планировал собраться ещё раз, чтобы обсудить перспективный персидский вопрос.

Однако сразу отобедать нам не удалось…

Как только адъютант распахнул двери — в них показался один из дежурных секретарей с явным намерением доложить что-то срочное. Я остался рядом со столом, и вскоре в моих руках оказался бланк телеграммы.

— Однако… — прошептал я, ознакомившись с её содержимым, и мысленно чертыхнулся.

Ведь то письмо я так Вилли и не отправил, забыл…

— Господа! — Не успевшие выйти сановники замерли. — Срочные известия из Стамбула. Группа армян-дашнаков захватила Оттоманский банк, султан в бешенстве, к зданию стягиваются войска и артиллерия.

— Если он расстреляет их из пушек, то это и станет поводом для интервенции — сказал побледневший Нелидов. — Государь, следует отправить срочную телеграмму в посольство[89]. Требуется принудить его не обострять ситуацию, хоть и силой оружия. Иначе нам уже не нужно будет договариваться об аренде бухты, а придётся высаживать десант в Стамбуле, чтобы он не достался англичанам с французами!

— Интересная картина, господа… — Сказал я, понимая, что почти все детали головоломки сошлись. — Выходит, что силы, желающие совершить интервенцию и занять проливы, устроили провокацию руками армянских революционеров?

— Англичанка гадит. — Тихо пробурчал Игнатьев.

— Весьма вероятно, — согласился я. — Александр Иванович, действуйте! Будем ждать известий.

К вечеру, когда я, в компании графа Игнатьева, прогуливался по набережной, стало известно, что ультиматум русского посольства был поддержан французским послом. Абдул-Хамид дал согласие на мирную эвакуацию дашанков, а французы были готовы предоставить корабль.

— Отсюда можно сделать окончательный вывод: это провокация англичан, — сказал я Игнатьеву. — Французы не замешаны.

— Согласен, государь, — поддержал меня граф. — По крайней мере, не на уровне правительства.

— А что вы скажете на моё предложение?

— И с предлагаемым назначением я тоже согласен, — кивнул Игнатьев. — Представляю лицо господина Витте, когда он узнает.

— Не любите вы его.

— Не люблю, государь.

— Тогда поздравляю с назначением на пост министра иностранных дел, Алексей Павлович. Рескрипт будет подписан сегодня же.

— Благодарю за доверие, государь…

Интерлюдия XII

Стамбул — Максимов

Максимов вышел на затихшую ночную площадь и огляделся по сторонам — полиция и орды простых разгневанных турок были отведены. Султан сдержал обещание, силой вырванное русскими и французскими дипломатами.

«Уже неплохо… Надеюсь, нас не растерзают позже…»

Ещё раз оглядевшись по сторонам, он направился к ведущей в банк лестнице, перешагивая через обильно разбросанный мусор и прочие отметины дневных беспорядков. На мраморных ступенях следы захвата и сопутствующей ему жестокости проявились в полной мере. Повсюду лежали убитые — турки и армяне, было много опалин и осколков от разорвавшихся бомб, которые террористы обильно бросали в окна. У самых дверей Максимов чуть не вляпался в сильно изуродованные взрывом останки очередной жертвы и, наконец, постучал в дверь. Пауза была весьма неприятной, Максимов непроизвольно вжимал голову в плечи, каждое мгновение ожидая выстрела или новой, сброшенной из окна бомбы.

Но обошлось…

Вскоре с той стороны раздался голос на турецком:

— Кто там? Чего нужно?

— Я русский дипломат, — ответил Максимов на армянском. — Драгоман посольства Максимов Пётр Васильевич, прислан посредником для переговоров.

— И что хотят от нас европейские державы?..

— Мы предлагаем вам жизнь и свободу. Более чем удалось добиться, сделать уже невозможно. Завтра турки просто расстреляют вас из пушек.

— И как вы себе это представляете?.. — засов заскрипел, и дверь отворилась, из банка выглянул молодой армянин.

— Вы Бабкен Сюни? — спросил Максимов.

— Нет, меня зовут Армен Гаро, а Сюни лежит за вашей спиной[90]… Теперь я здесь главный.

Максимов обернулся, ещё раз посмотрел на разорванные останки и перекрестился.

— И что дальше?