Хозяин антимагии #5 - Миф Базаров

— Моя официальная охрана… — мужчина сделал паузу, явно подбирая слова. — Не вызывает полного доверия. Слишком много любопытных взглядов, слишком много интереса к тому, что у меня здесь, — министр финансов похлопал ладонью по портфелю.

— Они знают, что внутри? — спросил я прямо.

— Нет. И это единственная причина, почему мы все ещё живы. Но слухи ходят, а слухи опаснее пуль.

Он внимательно посмотрел на меня, потом на остальных и, кивнув своим мыслям, продолжил:

— Я знаю о вашей репутации, граф Пестов. Знаю, что вы дружны с… определёнными высокими особами, — он многозначительно посмотрел на меня, явно намекая на Дмитрия Романова. — И в нынешних обстоятельствах я склонен довериться вам. Если вы окажете содействие в охране этого груза до Москвы, империя будет вам должна. Лично я тем более.

Он не предлагал звонкое золото или сияющие титулы. Он предлагал долг. Долг одного из самых влиятельных людей империи, человека, в руках которого были все финансовые потоки государства. Это было куда ценнее любого вознаграждения.

Я видел, как Амат нахмурился, наверно, начал оценивать для себя риски.

Цеппелин сохранял вежливую, но отстранённую сдержанность, понимая, что это не его игра.

Василий замер у стенки, впитывая каждое слово. Понимал, что сейчас тут решается что-то важное.

— Что внутри, знать не хочу, — сказал я твёрдо, разрывая затянувшуюся паузу. — Незнание — это лучшая защита для нас. Но ваше предложение я принимаю. Мы защитим вас и ваш груз.

В этот момент поезд дёрнулся, заскрежетал тормозами, а затем снова рванул вперёд, но уже быстрее. Амат мгновенно оказался у окна, высунулся наружу.

— Киря, — бросил он через плечо, — основной состав отцепили. Локомотив тащит вперёд только четыре вагона. Остальные остались позади.

Голубцов прижал к себе кожаный портфель.

— Ну что ж, похоже, началось. А мы, как назло, не готовы.

— Мы всегда готовы, — я взглянул на свои деревянные ящики. — Всегда держу при себе козыри.

Из коридора тут же забарабанили в дверь гусары.

— Всё нормально, охраняйте! — рявкнул на них министр.

Мы ждали атаки каждую секунду, но тишина за окном была зловещей. Только стук колёс и свист ветра. Минут через пять раздался ещё один глухой удар сцепок, и поезд снова дёрнулся.

— Локомотив ушёл вперёд с тремя вагонами! — доложил Амат, закрывая окно. — Мы остались одни на путях. Катимся по инерции.

— Гусары у двери? — быстро спросил я министра.

— В этих двоих я уверен на все сто. Они преданные ребята. Но они бессильны против магии, если нас возьмут измором или оглушат.

— Значит, не дадим себя оглушить, — я встал, поправляя сюртук. — Василий, Амат, помогите! Господин Цеппелин, прошу вас, следите за обстановкой.

Мы быстро расставили мои ящики по всему вагону, активировав их простым открытием крышки. Знакомое чувство пустоты, «магической немоты», разлилось по пространству.

— Что вы делаете? — спросил Голубцов, с интересом наблюдая за моими приготовлениями.

— Создаём сплошную мёртвую зону, — объяснил я. — Ни одно заклинание не пройдёт внутрь. Радиус действия — метров пятнадцать вокруг всего вагона.

— Замечательно! — в голосе министра впервые прозвучал неподдельный восторг.

— У каждой медали две стороны, — предупредил я. — Это лишает магии и нас. Никаких огненных шаров и ледяных стен. Драться придётся сталью, кулаками и смекалкой.

Напряжение нарастало. Гусары разошлись в разные стороны коридора и нервно поигрывали эфесами сабель. Вдруг я осознал неестественную тишину в вагоне.

— А где проводник, пассажиры из других купе?

— В этом вагоне только мы, — обернулся ко мне старший из гусар, молодой поручик с решительным выражением лица. — По приказу министра мы всех попросили покинуть вагон. Проводник… он куда-то исчез ещё до того, как нас отцепили. Говорил, что пойдёт успокоит пассажиров, которым пришлось покинуть вагон.

Внезапно раздался оглушительный скрежет металла о металл.

Похоже, вагон сейчас докатился до места засады, а скрежетали стопоры, установленные на рельсах.

Мы остановились в глухом участке леса.

И тут из-за деревьев, с двух сторон, на нас хлынули люди.

Десятки фигур в тёмной неброской одежде без опознавательных знаков.

Бой начался.

Лес, который минуту назад был мирным и солнечным, в одно мгновение превратился в кромешный ад.

Снаружи засвистели магические разряды: ослепительные огненные шары, острые как бритва ледяные шипы, сгустки сжатого воздуха, способные разорвать лёгкие.

Но все они, долетев до невидимой границы в пятнадцати метрах от нашего синего вагона, разбивались об антимагический барьер, рассыпаясь в ничто с шипящим фейерверком бесполезных искр.

Воздух за пределами нашего «пузыря» звенел от высвобождаемой и тут же гасящейся энергии. Раздались удивлённые, а затем злые крики нападавших.

— Вы им нужны живым, — крикнул я Голубцову, отскакивая от окна, которое сразу же пробила пуля. — И груз целым! Не могут просто разнести нас в щепки! Прицеливаются! Стреляют только тогда, когда уверены, что вас рядом нет.

Вскоре бесполезные магические атаки сменились лязгом металла и грубой силой.

Нападающие бросились к вагону с топорами, ломами и баграми.

Послышались глухие частые удары по стальным стенкам и дверям. Стёкла в сохранившихся окнах задребезжали и посыпались от ударов прикладов и камней.

Из-за стен доносилось тяжёлое дыхание, ругань, скрежет.

— К дверям! Держать проход! — скомандовал я гусарам министра.

Гусары, мастера клинка, встали в узком коридоре, создавая живую стену. Их кирасы работали как бронежилеты: несколько выстрелов из обычных пистолетов оставили на них лишь вмятины.

Я, Амат, Цеппелин и Василий держали оборону у окон, готовые к рукопашной.

Мы ощетинились холодным оружием.

Внезапно Мотя, до этого мирно дремавший на полке для чемоданов, взметнулся и пронзительно завизжал, тыкаясь мордочкой в потолок.

— На крыше! — рявкнул Амат, моментально среагировав на сигнал зверька.

Я рванул к ближайшему деревянному ящику с антимагическими модулями внутри.

Ногой захлопнул его, замкнув контур вокруг. Привычная магия болезненной и желанной волной хлынула обратно, заставив вздрогнуть.

— Давай! Окно! — крикнул я Амату.

Мой друг не кивнул, не ответил, он уже действовал.

Графин, стоявший на столе, взорвался. В тот же миг вода, находившаяся в нём, не просто выплеснулась, она сгустилась, закрутилась в тугой смертоносный жгут, послушная воле мага-водника.

Этот сокрушительный луч рванул в сторону и вверх. Он вылетел сквозь разбитую оконную раму, и на крыше тут же раздался сдавленный крик, а потом звук падающего тела и скатывания по металлической кровле.

Цеппелин, не теряя ни секунды, резким