Хозяин антимагии #5 - Миф Базаров

Мы с Аматом принялись искать глазами Мирославу.

Заметил её почти сразу.

Девушка была прекрасна: высокая, стройная, с осиной талией, утянутой в корсет. Глаза цвета осеннего неба смотрели умным, но печальным взглядом.

Девушка старалась казаться непринуждённой, вести светские беседы. Она мило улыбалась, но в каждом движении читалась скованность, глубокая тоска и отчаяние загнанного зверя.

Окружённая подругами и назойливой роднёй, Мирослава была практически недосягаема.

Нужен был диверсионный манёвр.

И тут Амат превзошёл все мои ожидания.

Он начал с того, что «нечаянно» прошёлся по шлейфу дамы в бриллиантах, едва не оторвав его.

Пока та с визгом выясняла, кто виноват, друг, извиняясь, сделал шаг назад и задел локтём треногу с огромной вазой, доверху наполненной цветами. Раздался оглушительный грохот, хруст фарфора и треск ломаемого дерева.

Вода, цветы и осколки разлетелись по полу.

В наступившей мгновенной тишине Амат громко и искренне изрёк:

— Чёрт! Простите, я неловко повернулся. Виноват.

На него обрушился шквал возмущённых вздохов, смешков и суеты слуг.

Пока те сметали последствия катастрофы, Амат, недолго думая, вступил в спор о преимуществах линейной тактики над рассыпным строем с одним из престарелых генералов, увешанным орденами с ног до головы.

— Ваше превосходительство, с вашего позволения, это глупость! — рявкнул Амат на весь зал, привлекая всеобщее внимание. — Пока вы будете выстраивать каре, мой взвод уже зальёт вас волной с головой и утопит! Я за внешнем кольцом колоний видел, как…

Он пустился в красочный и абсолютно неправдоподобный рассказ о битве с морскими тварями, активно жестикулируя и то и дело задевая других гостей.

Генерал побагровел, заспорил.

Вокруг них моментально образовалась толпа зевак. Князь Оболенский смотрел на это с выражением человека, только что запустившего лису в свой курятник.

Пользуясь суматохой, я тихонько подошёл к Мирославе.

— Княжна, простите за бестактность, — тихо сказал я, склоняясь в формальном поклоне. — Передаю вам привет от нашего общего друга. Фердинанда.

Эффект был мгновенным.

Она побледнела. Глаза расширились от потрясения, страха, что наш разговор кто-то услышит, и безумной надежды, что возлюбленный где-то рядом.

Веер выпал из ослабевших пальцев.

— Вы… вы знаете Ферди? — прошептала девушка дрожащим голосом. — Где он? Что с ним? Он жив?

— Он здесь, совсем близко. Ждёт вас на старом месте, у беседки, — так же быстро и тихо прошептал я в ответ, поднимая и отдавая веер.

Девушка сжала его так, что тонкие костяные пластинки затрещали. Она смотрела на меня со смесью надежды и животного страха.

— Зачем вы… почему вы рискуете? Отец… он уничтожит вас, если узнает.

Позволил себе лёгкую, почти беззаботную улыбку, которую я когда-то использовал, успокаивая аспирантов перед защитой.

— Я живу в колониях, княжна. Власть вашего отца не простирается так далеко. А я, скажем так, не самый слабый игрок на том поле. И ради истинной любви, — я посмотрел на её испуганное лицо, — иногда стоит рискнуть. Это лучшая инвестиция в будущее.

Мирослава сделала глубокий вдох.

В тот же миг её взгляд стал твёрдым. Девушка кивнула и, разыграв лёгкое недомогание, подошла к отцу.

Видел, как она что-то говорит, касаясь его руки. Князь поморщился, что-то буркнул в ответ, но после умоляющего взгляда дочери нехотя кивнул.

Через мгновение она уже шла к выходу в парк в сопровождении шести подруг. За ними на почтительном расстоянии последовали двое охранников в ливреях Оболенских. Это были крепкие ребята с саблями на поясах и с нашивками магов-воздушников.

Мы с Аматом пошли в парк другим путём, держась в глубокой тени стриженых деревьев и статуй.

После душного зала ночь показалась прохладной и пьяняще свежей. Вдали, у самой ограды, в лунном свете белела призрачным пятном круглая мраморная беседка.

Подруги Мирославы смеялись и громко переговаривались о духоте в зале. Они устроились на скамейках, искусно заслоняя девушку от охраны. Княжна тут же метнулась к решётке.

И тут из тени старых лип вышли трое сакраворов из свиты жениха. Они двинулись прямиком к беседке ровным, неспешным шагом. Один из них, самый крупный, издал низкий гортанный клич, больше похожий на рык медведя.

Всё завертелось, как вихрь, за какие-то мгновения.

Подруги Мирославы, истошно визжа, разбежались в разные стороны, как испуганные птицы.

Охранники Оболенских рванули к княжне.

Один из стражников, с горящими от гнева глазами, взмахнул рукой, и из его ладони вырвался сгусток сжатого воздуха, способный переломать все кости.

Тут же, словно из пустоты, около решётки возник воздушный щит — работа Цеппелина. Заклинания с хлопком рассыпались в ничто, словно их и не было.

Пятеро на одного? Ну уж нет!

Я сфокусировался. Земля под ногами двух охранников Оболенских внезапно размягчилась, превратившись в зыбучий песок, и их сапоги по щиколотку ушли вглубь.

Они применили воздушную магию, стараясь на мгновение взлететь, но нет. Я не дал.

Засасывал охранников в землю и тут же утяжелял её, заставляя затвердевать до состояния бетона.

Амат тут же сошёлся в схватке с самым массивным сакравором.

Мой друг дрался яростно и умно, его удары были стремительны и мощны. Но воин лишь отшатывался, принимая удары на жёсткие блоки, а уже через мгновение ссадины и гематомы на его лице и руках затягивались, заживая как на ускоренной перемотке.

Он явно переигрывал Амата своей пугающей живучестью. А водяные хлысты и лёд на конечностях лишь больше раззадоривали соперника.

Цеппелин, будучи по ту сторону решётки, пытался помочь.

Фердинанд обрушил на второго сакравора сокрушительные порывы ветра, способные свалить с ног лошадь. Но тот, вкопавшись в землю и будто сросшись с ней, лишь слегка раскачивался, словно дуб во время бури.

Его ноги были словно прикованы к почве.

Сакравор медленно, но неотвратимо продолжал двигаться на Цеппелина.

Нужно было сломать его связь с землёй.

Сконцентрировавшись, я нашёл точку опоры под ногами второго воина. Земля под ним вздыбилась и резко подбросила вверх, словно из катапульты.

Фердинанд немедленно усилил ветер, и сакравора, как пушинку, швырнуло о ствол крупной липы. Раздался глухой кошмарный хруст.

Сакравор осел без сознания.

Третий воин жениха решил помочь первому побыстрее расправиться с Аматом.

Заметил, как мой друг устал. Его дыхание стало сбивчивым.

Я выхватил из внутреннего кармана матово-чёрную пластину и швырнул её точно к ногам нападавшего. Двинулся на него с саблей. Так, как учил Сергей. Как учила Елизавета.

Эти уроки пошли мне на пользу.

Несколько ловких выпадов оставили на враге глубокие кровавые раны. Тот с недоумением, почти с детским удивлением, посмотрел