Дом бурь - Йен Р. Маклауд

– Не думаю, что мои ступни однажды сделаются такими грубыми. Ума не приложу, когда в последний раз член семьи Мейнелл ходил босиком, разве что перед тем, как принять ванну.

– Хочешь сказать, что у меня должны быть загрубевшие ладони и ступни, потому что они такие у моего отца?

Как это часто бывало, Мэрион соображала быстрее, чем Ральф.

– Но ведь так не бывает? – продолжила она. – Если бы мы все вырастали такими же, как наши матери и отцы, у моих двоюродных братьев и сестер в Стипли было бы по три пальца на левой руке, как у их папаши.

Ральф раскинул ноги, смеясь; вокруг него простирался залитый солнечным светом мир, а влажный песок просачивался сквозь пальцы. Мэрион тихонько побрела куда-то. Ему нравилась ее походка на берегу: она присматривалась, наклонялась, что-то искала… такая бдительная. Словно морская птица. Что-то нашла. Подняла добычу, смеясь.

– Смотри, Ральф! Я нашла фасолину.

Он понятия не имел, что необычного в этой фасолине, но встал и побежал навстречу Мэрион сквозь жаркий свет, чтобы разделить ее радость первооткрывателя.

«Ни разу в жизни, – промелькнула мысль, – я не был так счастлив».

XI

Лондон, подумала Элис, готовясь покинуть свой городской дом в Норт-Сентрале, стал настоящим потрясением. Она ощущала себя деревенщиной с Запада, потому что давно знакомые виды ее ошеломляли. Так или иначе, ее ждал автомобиль, то вспыхивая, то темнея в мерцании Халлам-тауэр, и она погрузилась в поток великолепных зданий и утреннего транспорта. Мыслями вельграндмистрис все еще пребывала с сыном, но сегодня надо было заняться кое-чем другим.

Доклендская телеграфная станция, ныне достаточно старая, чтобы считаться живописной, по-прежнему возвышалась над причалами. Если бы историю гильдии можно было переписать, Элис совершенно точно выбрала бы другое место для головной конторы. Иной раз она даже позволяла себе пофантазировать, как захватит Дворец звероделов или, возможно, лишит выскочек-инструментальщиков их обители на бульваре Вагстаффа, однако сегодня такие надежды казались далекими от реальности. Выйдя из машины и посмотрев сквозь вертящиеся краны на огромное высокое здание, где работал Том, Элис подумала: есть и положительные стороны в том, чтобы твоя головная контора располагалась поближе к реальным средствам производства. Богатство, сказала она себе, переступая через скользкие лужи, во многом грязное дело, не имеющее почти ничего общего с мраморными дворцами и залами заседаний.

Она воспользовалась лифтом, но тем не менее останавливалась на многих этажах, поначалу без предупреждения, хотя слух о том, что вельграндмистрис вот-вот появится, вскоре распространился снизу доверху. Старшмастера и вышмастера сновали посреди тарахтения пишущих машинок, пневмопочты, тележек с документами, телетайпов. Как обычно, Элис обращала внимание на самых толковых и усердных; такие люди были полезны ее гильдии, но, с другой стороны, могли представлять угрозу.

Том уже давно сидел за своим столом, когда она вошла в его просторный кабинет на верхнем этаже. Клубные обеды и утренние прогулки играли свою роль в бесперебойном функционировании Великой гильдии телеграфистов, но сейчас настали трудные времена, и она внезапно пожалела супруга. Он заметно постарел, а прошлой ночью, невзирая на долгую разлуку, испытал нелады с эрекцией. Если продолжит в том же духе, окажется в могиле даже раньше отца. Но это, решила вельграндмистрис, положив ему руки на плечи и поцеловав в редеющую макушку, трудное завершение нелегкой эпохи. Каждому придется чем-то пожертвовать.

– Мне точно нужно съездить в наш дом на западе.

– Конечно, нужно. – Она выпрямилась, сняла перчатки. Свет играл на картинах и панелях. С такой высоты Лондон выглядел ярким, серо-голубым. – Как только у тебя появится возможность, ты должен хорошо отдохнуть, дорогой.

– И ты говоришь, что Ральфу намного лучше.

– Ему не просто лучше, милый. Он исцелился и теперь проводит все дни на пляже. У него даже появились друзья. Честно говоря, душа моя, ты его с трудом узнаешь. Иначе я бы никогда не оставила его и не приехала сюда.

Том вздохнул и улыбнулся.

– Ну хоть что-то идет как надо.

Она села напротив, и начался разговор о делах. Цифры, подготовленные вычислительными машинами, выглядели не совсем так, как она просила, но тем не менее соответствовали ожиданиям. Прибыль упала. Затраты выросли. Пессимизм всегда заразительнее оптимизма – достаточно послушать разговоры в клубах, – но телеграфисты страдали даже больше остальных Великих гильдий. Во время болезни Ральфа Элис отвлеклась от всего этого куда сильнее, чем полагала, и такова была цена, которую пришлось заплатить. Но у нее имелись кое-какие планы.

– Давай выйдем наружу. Я хочу тебе кое-что объяснить.

На балконе их обдало едким лондонским воздухом. Сверху казалось, что огромные крыши складов карабкаются друг на друга, стремясь добраться до переполненной кораблями реки.

– Знаешь, странно, что старый грандмастер Пайк умер именно так, – проговорил Том, который вообще не смотрел на город. – Я имею в виду, упал с балкона. Это напомнило мне о том типе, который несколько лет назад говорил о покупке кое-каких наших акций и реструктуризации совета директоров. Как его звали – Дигби? Нет, Дригби. Он тоже откуда-то упал, да?

Элис устремила на мужа беспечный, но немигающий взгляд.

– К чему ты клонишь?

– По правде говоря, сам не знаю, – вздохнул Том, и его глаза перебежали с нее на кран, как раз повернувшийся к кораблю. – Видимо, к тому, что все мы смертны. – Наступила долгая пауза. Том смотрел на шумную сцену у причала, но явно ничего не видел, и лицо его выглядело потерянным, чужим. – Начались трудные времена, Элис. Но все твердят, что мы счастливейшая пара в целом мире, особенно теперь, когда Ральф поправился.

– Все верно. Мы ею и останемся. – Элис приняла эффектную позу, и ее глаза заблестели на ветру. – Ты в курсе, что у нас много земли на восточном побережье. В основном это плохие участки, и мы сдаем их в аренду под выпас скота по несколько пенни за акр. Конечно, именно там планировалось проложить новую телефонную линию – и этим теоретически должны были заниматься Пайки, – но у меня возникли кое-какие идеи…

Она спланировала этот момент, предвидела почти все, что сейчас происходило на балконе Тома, хотя внезапный порыв лондонского ветра едва не нарушил сценарий, когда Элис высыпала на ладонь содержимое конверта, который достала из кармана. Легкая и сухая зеленая крошка чуть не улетела прочь, прежде чем она успела сжать пальцы. Оставшегося хватило, чтобы Том, повинуясь ее предложению, подобрал крупицы смоченным слюной пальцем и попробовал на вкус.

Он скривился.

– Сладкое… но с перчинкой. Что это?

– Гореслад. На западе