Архитектор Душ VI - Александр Вольт

Старший подошел ко мне.

— Ваше имя, сударь? Что случилось?

— Граф Виктор Андреевич Громов, — представился я, доставая из кармана документы. — Я примерял костюм, когда этот гражданин решил пополнить свой бюджет за счет заведения. Угрожал кассиру ножом. Пришлось вмешаться.

Полицейский изучил мое удостоверение, бросил взгляд на женщину за стойкой, которая энергично закивала, подтверждая мои слова.

— Все так, господин урядник! Если бы не Виктор Андреевич… Он… он просто спас меня!

Патрульный вернул мне документы, уважительно козырнув.

— Благодарю за содействие, Виктор Андреевич. Гражданский долг и все такое. Но, — он замялся, — протокол есть протокол. Нам нужно будет взять с вас показания.

— Конечно, — кивнул я. — Записывайте.

Я продиктовал свой номер телефона и коротко, по-деловому описал ситуацию: угроза жизни, самооборона, нейтрализация противника подручными средствами.

— Хорошо, — сказал патрульный, заканчивая запись. — Если возникнут дополнительные вопросы, мы с вами свяжемся.

Младший тем временем уже взвалил грабителя на плечо как мешок с картошкой.

— Тяжелый, зараза, — пробурчал он. — Вроде доходяга, а кости тяжелые.

— Это грехи тянут, — философски заметил я.

Патрульные усмехнулись и потащили неудачливого налетчика к выходу.

— Еще раз спасибо, Виктор Андреевич, — сказал старший урядник на прощание. — Хорошего вам дня.

Дверь за ними закрылась, и в ателье снова воцарилась тишина, разбавляемая лишь Вивальди, который, казалось, играл вечно.

Продавщица, проводив полицию взглядом, повернулась ко мне. Ее лицо все еще было бледным, но в глазах светилась искренняя благодарность.

— Виктор Андреевич… — начала она, прижимая руки к груди. — Я даже не знаю, как вас благодарить. Вы так… так быстро все сделали! Я думала, он меня убьет.

— Не стоит благодарности, — мягко прервал я ее, поднимаясь с кресла. — Я сделал то, что должен был сделать любой адекватный мужчина в такой ситуации. Не оставлять же даму в беде.

Я подошел к стойке и положил на нее выбранный костюм и трость.

— Давайте лучше займемся делом. Заверните мне это, пожалуйста.

Женщина замерла, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Но… Виктор Андреевич! — воскликнула она. — Какая оплата? После того, что вы сделали? Это подарок от нашего ателье! Владелец, когда узнает, сам будет настаивать!

Я покачал головой.

— Нет, сударыня. Мне очень приятно ваше предложение, но я вынужден отказаться. Вещи стоят денег, а труд портных должен быть оплачен. Я не привык получать подарки за то, что просто поступил правильно.

Я достал карту и положил ее на терминал.

— Посчитайте, пожалуйста, костюм и трость.

Она попыталась возразить еще раз, но, наткнувшись на мой твердый взгляд, сдалась.

— Как скажете… — прошептала она и дрожащими пальцами пробила чек. — Но скидку я вам все равно сделаю. Максимальную, как для VIP-клиента. Иначе меня совесть замучает.

На это я возражать не стал. Скидка — это приятно, да и спорить с женщиной, которая только что пережила стресс и хотела ответить добром на добро, смысла нет.

Я забрал пакеты с фирменным логотипом «Імператорский Портной». Трость я решил не упаковывать — она мне уже пригодилась и, возможно, еще пригодится.

— До свидания, — улыбнулся я ей на прощание. — И берегите себя. Наймите охрану в конце концов.

— Обязательно, Виктор Андреевич! До свидания!

Выйдя на улицу, я полной грудью вдохнул сырой московский воздух. Дождь почти прекратился, оставив после себя лужи, в которых отражались огни витрин и фар проезжающих машин.

Я сел в «Имперор», бросил пакеты на пассажирское сиденье и положил трость рядом. Руки слегка подрагивали — отходняк после всплеска адреналина. Но внутри разливалось странное чувство облегчения.

Словно я сбросил какой-то невидимый груз. Может, это была та самая «напряженность», которую я носил в себе последние дни. Охота на Волкова, ментальные поединки, интриги… Все это давило, выжимало соки. А здесь — простая, понятная драка. Плохой парень, хороший парень, удар в челюсть. Чистая победа. Не могу сказать, что это принесло мне удовольствие, но облегчение точно.

В спортзал записаться по возвращению в Феодосию, что ли… грушу начать колотить, или еще что. Иногда полезно просто кому-то врезать, чтобы почувствовать себя живым, но при этом не должны страдать невиновные. И, в первую очередь, важно оставаться человеком.

Я завел двигатель. «Имперор» плавно влился в поток машин.

Дорога до родового особняка Громовых пролетела незаметно. «Имперор» после ремонта вел себя безупречно: двигатель равномерно стучал, подвеска мягко проглатывала неровности асфальта. Салон пах новой кожей и специальной полиролью. И это, пожалуй, было единственным, что говорило о его недавнем визите в автосервис.

Я свернул с шоссе на частную подъездную аллею, и гравий захрустел под широкими шинами. Кованые створки ворот, повинуясь сигналу с брелока, плавно разошлись в стороны, пропуская меня на территорию.

Подрулив к гаражному комплексу — длинному кирпичному строению, способному вместить небольшой автопарк, я заглушил мотор. Боковая дверь дома тут же открылась, и на крыльце появился Григорий Палыч.

Дворецкий, как и всегда, был одет с иголочки, несмотря на то что день клонился к вечеру. Он спустился по ступеням размеренным шагом, заложив одну руку за спину.

Я выбрался из машины, прихватив с пассажирского сиденья новую трость и пакет с костюмом. Опираться на трость я не планировал, но, черт возьми, ее наличие придавало определенный шарм.

— С возвращением, Виктор Андреевич, — поприветствовал меня Палыч, остановившись в паре шагов. Его взгляд тут же профессионально и цепко скользнул по автомобилю.

Он подошел ближе, медленно обошел «Имперор» по кругу, явно инспектируя проделанную работу. Григорий Павлович наклонился, проверяя зазоры между кузовными панелями, провел пальцем по кромке двери, всматривался в глубину лакового покрытия, ища малейшие дефекты покраски или «апельсиновую корку».

Я стоял рядом и с легкой улыбкой наблюдал за этим ритуалом. Палыч относился к имуществу семьи трепетнее, чем многие относятся к собственным детям.

Завершив круг, старик выпрямился и удовлетворенно кивнул.

— Работа как всегда на высшем уровне, — констатировал он, смахивая невидимую пылинку с крыла. — Сергей держит марку. Зазоры идеальные, тон в тон, шагрень заводская. Если не знать, куда смотреть, и не догадаешься, что машину… — он на секунду запнулся, подбирая деликатное слово, — … подвергли жесткому внешнему воздействию.

Я усмехнулся, оценив его дипломатичность. «Жесткое внешнее воздействие» — отличное название для расстрела из огнестрельного оружия в упор.

— Действительно сделано отлично, — согласился я, похлопав ладонью по еще теплому капоту. — Я и сам не ожидал такой скорости. Сразу так и не скажешь, что с машиной что-то приключилось. Словно только что из салона выкатили.

— Мастера «Премиум-Авто» знают, для кого работают, — с ноткой гордости в голосе произнес Григорий Палыч. — Репутация рода Громовых все еще что-то значит в этой столице.