Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

во владение. Познаёт методом проб и ошибок. Построив корабли, он вышел в бушующий океан. Такой опасный и смертельный. Многие первопроходцы сгинули в этом океане, но это не остановило человека. Пусть у первого не получилось и он заплатил жизнью. На его место встаёт следующий. Не получилось у него, придёт третий, четвёртый, десятый, сотый. И у кого-то из них получится пересечь океан. Как это получилось у Колумба, открывшего Новый Свет. А за Колумбом идут новые искатели. Сейчас на Земле много не изученных мест, не открытых земель. Но придёт время, когда человек изучит всё на Земле. Но это не будет концом истории. Ибо чем больше человек будет расширять свои знания, тем больше он будет сталкиваться с неопознанным. С тем, что приготовил для него Господь. Я не даром говорила тебе, Владыко, что человек смотрит на звёзды в ночном небе. Ибо наступит то время, когда человек построит новые корабли, на которых он шагнёт дальше, за пределы Земли. Туда, где его ждёт другой океан. Океан, где мириады звезд и галактик. Их больше, чем крупинок песка на всей Земле. И этот звёздный океан ещё более опасный и смертельный, чем наш земной. И человек будет платить новую цену за познания этого океана. Но это его не остановит. Он двигаться будет всё дальше и дальше к звёздам. Каждый раз строя всё новые и новые корабли. Каждый раз делая их более совершеннее и совершеннее. Прорываться к новым мирам, которые приготовил нам Господь. — Я замолчала. Думала, глядя в окно. Митрополит тоже молчал.

— Для чего, Владыко, он вложил в нас разум? — Спросила я Митрополита, глядя в окно.

— И для чего, Царица Ливонская?

— А для того, Владыко, чтобы человек приблизился к нему, к Создателю своему.

— Это ересь. Ты понимаешь, о чём говоришь?

— Понимаю, Владыко. Это не ересь. О том, что Земля круглая знали ещё греки в седую старину. И ты тоже знаешь, что Земля, это шар. Но Церковь упорно продолжает цепляться за геоцентрическую систему мира Птолемея и Аристотеля. И на этой системе христианство построила свою теологию. А это не верно изначально. Даже то, что Византия, в тёмные века была самой развитой страной среди других европейских держав в науке, так как до седьмого века в ней находилась Александрия, этот центр эллинистической науки, не помогло Православию изменить своё видение мира. Чего стоила только большая популярность работ византийского купца Космы Индикоплевста «Христианская топография», где он высмеивал теорию о шарообразной форме Земли. Глупец.

— Я читал его работу. Но популярность Космы стала сходить на нет уже спустя сто лет после написания работы. — Ответил Митрополит.

— Но она успела сделать своё деструктивное дело. — Я взяла со стола стеклянный шар, который мне отлили стекольщики под руководством Франкосторо. — Посмотри, Владыко. Чтобы доказать, что Земля имеет форму шара, достаточно провести один простой эксперимент. Возьмём произвольно точку на поверхности шара. В любом месте, это не принципиально. И если мы двинемся в любую сторону, вправо, влево, вверх или вниз, без разницы, то обогнув шар мы вернёмся в исходную точку, но с другой стороны. Так ведь?

— Так. — Кивнул Митрополит, глядя на меня и чуть улыбаясь.

— Так вот, скоро, может через несколько лет или через несколько десятков лет, один авантюрист выдвинется на трёх или четырёх кораблях из порта в Испании или Португалии. Его экспедиция обогнёт земной шар по океанам. Все океаны между собой сообщаются. И вернётся в искомый порт, но с другой стороны. Правда сам он погибнет по пути. Из нескольких кораблей в порт прибудет только один, на котором не будет и половины команды. А те кто вернуться, будут больны и слабы от цинги. Но своим возвращением они докажут, что земля имеет форму шара. Хотя индийские астрономы вычислили, что Земля, это шар ещё полторы тысячи лет назад, применяя тригонометрические методы расчётов.

Митрополит кивнул. Продолжал смотреть на меня.

— Ну хорошо, докажут. Хотя мы и так это знаем. Ну и что дальше? Пусть Земля и круглая, но разве это мешает ей быть в центре мира?

— Земля не в центре мира, Владыко и ты тоже это знаешь. Мало того, она вертится вокруг солнца. Именно этим обусловлено смена дня и ночи. Именно поэтому происходят смены времён года, лето, осень, зима, весна. Система мира не геоцентрическая. И Церкви придётся это признать. Мир, большой мир, за пределами нашей планеты, он гелиоцентричен. И первым это докажет Николай Коперник. Ему сейчас 42 года. Он астроном, математик, механик, экономист и, что самое интересное, каноник. Он сейчас проживает в Фромборке, состоит в Вармийском капитуле, совете при епископе.

— Скажи мне, Александра, ты кому-нибудь ещё говорила об этом?

— О чём, Владыко?

— О том, что ты мне тут рассказала вдохновенно?

— Нет. Ты первый, Владыко.

— А Царевна Елена? Ей разве тот старик не читал оба фолианта?

— Елене на тот момент было всего 13 лет. Она только вступила в пору созревания, как женщина. Уронила первую кровь. Ей не до того было. Она мало что помнит. А я запомнила. Мне было уже 16.

Митрополит смотрел на меня внимательно. Потом начал говорить.

— Если бы кто другой это мне высказал, то самое малое, чем он мог поплатиться, это то, что его заточили бы в монастырь, в келью, на хлеб и воду, до конца жизни. В худшем же случае, он взошёл бы на костёр, как закоренелый еретик и хулитель веры, пособник нечистого.

— То есть, Владыко, меня ждёт либо келья в монастыре с горбушкой чёрствого хлеба и кружкой воды, либо аутодафе?

— Мы не латиняне-паписты. Предпочитаем людей не жечь. Для этого есть другие методы. И в монастырь тебя, Александра не запереть, я уже не говорю про аутодафе. Ибо это сразу вызовет мятеж и смуту. А нам смуты тут не хватало ещё. И Ливонию от себя отвратим. А мы там только стали Православие вводить. Да и Государь тебя никому не отдаст. Он за тебя кого угодно сам лично в землю загонит.

— И как же тогда быть, Владыко? Может придушить меня по тихому или отравить?

— Конечно, и так можно, прости Господи. — Мы с Митрополитом перекрестились. — Вот только получим мы мученицу в этом случае. И вера православная пострадает. А нам мученики сейчас не нужны… — Митрополит заинтересованно смотрел на меня. —