Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

— «Элидген» проснулся ещё на Земле, — пробормотал Гедимин, разглядывая подсветку бассейна. — За порталом сразу полезли щупальца. А тут — только ирренций. Никаких проявлений. Может, более крупным надо больше времени…

— Если бы у нас была статистика… — Айзек сокрушённо вздохнул. — Попробуем ещё раз?

— Нет, — сказал Исгельт. — Пусть полежит до утра. Возможно, ему нужно привыкнуть… к новому месту или такому… составу. У них есть ограничения? По размеру, мощности?

— У Пламени мощности хватает на Метагалактику, — отозвался Гедимин, вспоминая Куэннский реактор-«звезду». — И оно очень общительное.

Исгельт сдержанно хмыкнул.

— Что ж, будем ждать, пока захочет общения. Завтра в полседьмого — здесь, в том же составе. И повторим в полседьмого вечера. До декабря у нас время есть. А в принципе… — он на долю секунды задумался. — Если они проснутся после запуска, и их будет сорок штук… Подерутся?

— Я больше двух на станции не видел, — пробормотал Гедимин. — При мне не дрались.

Айзек положил руку ему на плечо.

— Ты с дороги, а мы тебя замучали. Может, поэтому ничего и не работает. Пойдём, отведу тебя на второй энергоблок. Твои, наверное, уже спят.

…Барак, «намотанный» на купол энергоблока, изнутри не отличался от обычных, разве что коридор не был прямым, а плавно загибался направо. Комендант высунулся было на шум, но при виде Айзека дружелюбно ухмыльнулся, покивал и исчез в своей комнате. Гедимин по привычке поискал неисправности в душевой; Айзек хмыкал, глядя, как он набирает воду в скафандр, — сам он броню сбросил, пока мылся, косился на неё с тоской — и очень неохотно влез обратно.

— Снаружи лучше в скафандре. И с оружием, — он хлопнул ладонью по мощному станнеру на бедре. — Если вдруг вылезешь и увидишь туман — или лезь обратно, или сканируй и стреляй. В кого — сканер сразу покажет.

Гедимина поселили в ближних ячейках, рядом с Иджесом и Эркенгером. Двери в оба отсека были плотно закрыты, и сармат не стал никого тревожить. Он подумал мельком, каково Иджесу жить в бараке стенка в стенку с реактором, но решил, что реактор без топлива не должен его пугать. «А когда загрузят… может, мы уже десять раз отсюда уедем,» — решил он и зашёл в свой отсек.

— А это что?

Матрасу, уже засунутому в чехол, полагалось бы лежать на полу, у ног сармата — но он почему-то был уложен на длинное широкое возвышение, так, что сармат мог сесть, не вскидывая колени.

— А так удобнее, — усмехнулся Айзек. — И ложиться, и вставать. Так только охраннику в дверях неудобно по тебе стрелять. Но мы тут без них обходимся. Видел, как люди спят? У нас почти так же.

— А… — Гедимин сел на матрас, настороженно огляделся — больше никаких новшеств в отсеке не было.

— Спи, к шести поднимут, — Айзек остановился на пороге. — Я за тобой зайду. Сначала в хранилище, а потом уже… работать. Как раз по дороге увидим зарю — если не будет тумана. С хранилища обзор лучше.

Дверь закрылась, и свет погас. Озадаченный Гедимин лёг на непривычно высокую постель. «А так, и правда, удобнее,» — мелькнуло в засыпающем мозгу.

11 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Свет хлестнул по глазам. «В тёмном щитке надо было спа…» — мысль Гедимин, резко поднявшийся на ноги, не додумал — врезался шлемом в потолок и, охнув, пригнулся. Фриловая обшивка выдержала, сверху посыпалась мелкая крошка. Гедимин с досадой сощурился на свежую вмятину в потолке и оглянулся на лежак. «Мать моя пробирка! Совсем забыл, что не на полу сплю…»

— Потолок цел? — меланхолично спросили из соседнего отсека. В другом, чуть дальше, досадливо фыркнули.

— А про голову не спросишь⁈ Тоже мне медик!

— Иджес, ты там что, ушибся? — Гедимин запоздало вспомнил, что за треском фрила слышал чей-то короткий возглас и приглушённую ругань.

— Понастроят всяких новшеств… — пробормотал Иджес, потирая ушибленную макушку. Сарматы выбрались в коридор. Там уже было шумно — поднималась утренняя смена, хлопали двери спальных отсеков и душевой, о чём-то голосил комендант. Иджес что-то расслышал — и, охнув, нырнул в комнату. Вернулся он уже в тяжёлом скафандре. Гедимин стряхнул фриловую пыль с макушки и потянулся за флягой.

— Там что-то вопили про нас?

Едва сарматы выбрались в вестибюль, комендант облегчённо вздохнул и исчез в своём отсеке. Гедимин думал, что в душевой будет тесно, и придётся ждать свободный шланг, но то ли утренняя смена ещё толком не проснулась, то ли сарматов в бараке было немного, — места хватило сразу всем. Эркенгер осмотрел макушку недовольного Иджеса, буркнул «заживает, чеши меньше» и через пару минут перебрался в сушилку, под потоки тёплого воздуха — обсыхать и переодеваться.

— К лежакам надо привыкнуть, — заметил Иджес, почёсывая ушибленное место. — Ложиться, и правда, удобнее. Вставать, наверное, тоже. Если помнишь, что спал не на матрасе.

— Привыкнем, — буркнул Гедимин, думая о вмятине в потолке. «Фрил нужен. Интересно, у коменданта есть? Вечером надо будет заделать…»

Не успели сарматы выйти из душевой, как в барак заглянул Айзек.

— Уран и торий! — он с радостной ухмылкой вскинул руку в приветственном жесте. — Готовы? Идём уже, там красиво!

…Небо над головой ещё было тёмно-лиловым, но горизонт уже опоясало высоким сияющим кольцом — желтовато-белесым на западе, над морем, золотым, с тонкой ярко-рыжей полосой понизу — на востоке. Рыжая полоса была бы ярче и шире, если бы её большую часть не скрывали обледеневшие горы. Ветер с моря усиливался, неся холод и влагу, инеем оседающую на пограничных вышках и сарматских комбинезонах. Айзек приостановился, глядя на отсветы над морем; Гедимин хотел поторопить его, но пригляделся и встал рядом. Свечение неба его уже не интересовало — он следил за тремя атмосферными истребителями. Они двигались с