Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

…Когда «фонящий» макет исчез под слоем меи, крышкой водостойкой ёмкости и защитным куполом поверх неё, Иджес облегчённо вздохнул и пошёл сканировать ящики. Эркенгер осматривался, что-то про себя прикидывая. Гедимин вернулся за стол и развернул голографический экран. Через десяток секунд на него были выведены все три «плавательные» пульсации. Сармат задумчиво смотрел на них, пытаясь выделить общие фрагменты.

— Это код? — из-за плеча выглянул Эркенгер.

— Да, что-то вроде. Переменная интенсивность излучения… — Гедимин, вынырнув из мыслей — всё равно ничего дельного на ум не шло — решил дать более развёрнутое объяснение. — Оно помогает плавать в толще твёрдой породы. Тут излучение трёх животных разных видов…

— Виды родственные? — перебил его Эркенгер, и сармат растерянно мигнул.

— Н-нет, — он напряг память, вспоминая биологическую принадлежность Иджей. — Там рептилия, чер… многоножка и… моллюск, что ли? Или червяк? И… они, похоже, все с разных планет.

— Вот даже как, — пробормотал Эркенгер, ничем не показывая удивление. — Рептилия, членистоногое и моллюск, все с разных планет. И у всех есть механизм для движения в твёрдой породе. В таких условиях — скорее всего, каждый вид развил его самостоятельно. Не мог ни унаследовать, ни позаимствовать… планеты ведь не связаны между собой, инвазия невозможна?

Гедимин снова мигнул.

— Да, наверное, каждый сам по себе, — признал он. «Или они уже на Равнине… да ну! Когда они успели бы⁈ Такой механизм быстро не вырастишь, а там счёт на дни — или успел закопаться, или ты труп…»

— Если ты ищешь в этих… пульсациях что-то общее — вряд ли оно найдётся, — сказал медик, отходя от стола. У литейной станции что-то бормотал Иджес — кажется, наткнулся на контейнер с ирренцием. Гедимин насторожился было, но посмотрел на идущего туда же Эркенгера — и вернулся к пульсациям. «Похоже, биолог прав. Общего тут — какие-то ошмётки. Я их попробую собрать вместе, но — вряд ли это будет базовым кодом для движения в скале. Может, базовым для „прикрепления“ к живому существу, но мне-то надо не это…»

Он выделил похожие фрагменты и вынес их на отдельную строку. Получилось немного. «И больше они ничем не схожи. Я опробую вот это вот… но, скорее всего, Эркенгер прав.»

…Гедимин сдвинул крышку с большого экранированного ящика и увидел ровный слой сырого песка. Под песком лежали толстые прослойки распространённых минералов — где-то вырезанные нацело из породы, где-то собранные по кускам или уложенные россыпью. Внизу сармат нашёл гранитную плиту.

«Миниполигон,» — криво ухмыльнулся Гедимин, втыкая в песок пульсатор и опуская над ним крышку; в ней оставался просвет для управления и наблюдения за пульсацией «сигмы». «А я, дурак, сразу в дюну запустил. Где-то оно теперь ползает?..»

На графике интенсивности «сигмы» проступили все положенные зубцы и провалы. Пульсатор так и торчал из песка, не сдвинувшись ни на миллиметр. Гедимин выждал минуту, тихо вздохнул и выключил устройство. «Биолог прав. Но проверить я был должен. Ладно, нет четвёртой пульсации — работаем с тремя. Точнее, с двумя, — вибрация реакторам точно вредна. А вот как заставить их извиваться без вреда для себя…»

…Айзек, выйдя из-за выступа стены, вопросительно хмыкнул. Гедимин молча качнул головой.

— А макет… а, на дезактивации, — Айзек едва заметно ухмыльнулся. — Пойдём тогда в хранилище. А потом — спать. Ничего толкового перенапряжённый мозг не выдаст.

Гедимин молча пожал плечами, оглянулся на Иджеса и Эркенгера — они уже подошли — и двинулся вслед за Айзеком.

…Исгельт уже был у бассейна — выжидающе смотрел на поднятый над ячейкой твэл. Гедимин подошёл, тронул горячие стержни. Бассейн дышал в лицо жаром — ровным, бесструктурным, совсем не похожим на попытку контакта.

— Ничего? — отрывисто спросил Исгельт. — И в работе тоже?

— Чего ты хочешь в первый же день? — вмешался Айзек. — Мы с тобой сколько над этим сидели⁈

— Я задал вопрос, и не более, — бесстрастно ответил Исгельт, отходя от ячейки. — Завтра утром продолжим.

…Айзек, на ходу оглядываясь на полыхающий горизонт, проводил сарматов до барака.

— Исгельт тебя не подгоняет, — тихо сказал он Гедимину, смущённо щурясь. — И — тем более — не обвиняет. И ждать мы умеем. Ты скажи мне, если нужна будет помощь — что-то достать из материалов, сделать расчёты…

— Пока не надо, — Гедимин покачал головой. — Пробовал вывести базовую пульсацию. Не сработало. А с хранителем… может, ему правда нужен запуск?

…«Потолок!» — спохватился Гедимин, когда в жилом отсеке уже погас свет. «Починить же надо. Где там была вмятина?» Он посветил на потолок фонарём, долго шарил лучом, потом провёл рукой и нашёл свежее напыление. Вмятину во фриле уже заделали. Сармат, одобрительно хмыкнув, потушил свет и лёг. «Быстро это они…»

Он спустил руку с лежака вниз, «наметил» перекат, но вставать на пол не стал. «Сначала свесить ноги, потом выпрямляться,» — напомнил он себе, засыпая. «Второй раз подряд — это будет уже глупо. Надеюсь, Иджес тоже потренировался…»

12 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Свет ударил в глаза. Гедимин скатился с лежака, на лету выпрямляясь. Треска не услышал, осторожно провёл по шлему ладонью, — между потолком и макушкой ещё оставалось пять сантиметров. В другом отсеке довольно хмыкнул Иджес — его «приземление» тоже прошло гладко.

— Все целы? — громко спросил Эркенгер. — Ну что, пойдём любоваться рассветом?

…В этот раз Исгельт кивнул на другую ячейку. Думал ли он, что от этого что-то изменится, Гедимин не знал, — но эта топливная сборка была такой же горячей и столь же «безжизненной». Командир никак не показал разочарования — лишь коротко кивнул на лестницу и двинулся к противоположной галерее.

— Вечером повторим, — Айзек тоже не выдал огорчения. — Гедимин, ты куда? Идём на площадку!

— Можно было бы сарматов отсюда позвать, — буркнул ремонтник, выбираясь