"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

планов, а просто хотел поболтать. Робин с нетерпением ждал этих разговоров, когда брат выглядел менее загадочным, более человечным, состоящим из плоти и крови. Но Гриффин так и не ответил на вопросы, которые Робин на самом деле хотел бы обсудить: что «Гермес» делает с украденным и как продвигается революция, если она вообще существует?

– Я пока тебе не доверяю, – говорил Гриффин. – Ты еще новичок.

«Я тоже тебе не доверяю», – подумал Робин, но промолчал. Вместо этого он решил зайти с другой стороны.

– Сколько времени существует «Гермес»?

Гриффин бросил на него насмешливый взгляд.

– Я прекрасно понимаю, чего ты добиваешься.

– Я лишь хочу узнать, это недавнее изобретение или…

– Я не знаю. Понятия не имею. Как минимум десятки лет, а то и больше, но я так и не выяснил. Почему ты не спросишь меня о том, что тебя на самом деле интересует?

– Потому что ты не скажешь.

– А ты попробуй.

– Ладно. Если «Гермес» существует так долго, я не могу понять…

– Не понимаешь, почему мы до сих пор не победили, так?

– Именно. Вообще не вижу смысла в «Гермесе», – сказал Робин. – Вавилон – это Вавилон, а вы просто…

– Мелкая группа изгнанных студентов, пытающихся отгрызть кусочек у монстра? – закончил фразу Гриффин. – Скажи прямо, братец, не юли.

– Я собирался сказать «идеалисты, оказавшиеся в меньшинстве», но ты прав. В смысле… Понимаешь, очень тяжело сохранять веру, когда неясно, каков результат моих действий.

Гриффин замедлил шаг. Несколько секунд он молча размышлял, а потом ответил:

– Я нарисую тебе картину. Откуда берется серебро?

– Гриффин, честно говоря…

– Будь добр, ответь.

– У меня через десять минут занятия.

– Это не просто ответ. А Крафт не выгонит тебя за одно опоздание. Так откуда поступает серебро?

– Не знаю. С рудников?

Гриффин тяжело вздохнул.

– Они что, ничему вас не учат?

– Гриффин…

– Просто послушай. Серебро давно уже в ходу. Афиняне добывали его в Аттике, а римляне, как ты знаешь, стали использовать серебро для расширения империи, как только поняли, на что оно способно. Но серебро не стало международной валютой, не помогало развивать торговлю между континентами. До недавнего времени. Его просто было недостаточно. А потом, в шестнадцатом веке, Габсбурги, первая мировая империя, наткнулись на огромные залежи серебра в Андах. Испанцы извлекали его из гор благодаря туземным рудокопам, которым, как ты понимаешь, недоплачивали[949], и переплавляли его в пиастры, превратившиеся в постоянный поток богатств, текущий в Севилью и Мадрид. Серебро сделало их богатыми, теперь они могли покупать яркий хлопок из Индии, которым расплачивались с африканскими рабами, работавшими на плантациях в колониях. Итак, испанцы богатели и повсюду, куда бы они ни двинулись, несли смерть, порабощение и нищету. Ты ведь заметил, куда я клоню, верно?

Когда Гриффин вещал с серьезным видом, он очень напоминал профессора Ловелла. Оба резко взмахивали руками, словно использовали жесты вместо знаков препинания, оба говорили четко и отрывисто. Оба также предпочитали метод Сократа, превращая утверждения в вопросы:

– Перенесемся на двести лет вперед, и что мы получим?

Робин вздохнул, но подыграл ему:

– Все серебро, все могущество перетекает из Нового Света в Европу.

– Именно. Серебро накапливается там, где его уже используют. Испанцы долгое время удерживали лидерство, но голландцы, британцы и французы наступали им на пятки. Перенесемся еще на столетие вперед, и Испания превратилась в свою бледную тень; Наполеоновские войны подорвали мощь Франции, и теперь на вершине блистательная Британия. Крупнейшие запасы серебра в Европе. Лучший в мире институт перевода. Лучший флот, укрепившийся после Трафальгарской битвы, а значит, этот остров вполне может править миром, верно? Но за последнее столетие произошло кое-что забавное. То, что доставляет головную боль парламенту и всем британским торговым компаниям. Догадываешься, что это?

– Только не говори, что серебро заканчивается.

Гриффин ухмыльнулся.

– Серебро заканчивается. Попробуй догадаться, куда теперь оно утекает.

На это Робин знал ответ только потому, что слышал жалобы профессора Ловелла и его друзей в гостиной Хампстеда по вечерам.

– В Китай.

– В Китай. Британия буквально пожирает импортные товары с Востока. Никак не может насытиться китайским фарфором, лакированной мебелью и шелком. И чаем. Боже мой! Ты знаешь, сколько чая каждый год экспортируется из Китая в Англию? На сумму не менее тридцати миллионов фунтов стерлингов. Англичане так любят чай, что парламент велел Ост-Индской компании всегда хранить годовой запас на случай дефицита. Мы каждый год тратим многие миллионы на китайский чай и платим за него серебром. Но Китаю не нужны британские товары. Знаешь, как отреагировал император Цяньлун, когда получил от лорда Маккартни образцы предметов британского производства? «Ваши странные и дорогие товары меня не интересуют». Китайцам не нужно ничего из того, что мы продаем; они сами могут производить все что хотят. Поэтому серебро продолжает утекать в Китай, и британцы ничего не могут с этим поделать, ведь они не могут изменить спрос и предложение. В один прекрасный день не будет иметь значения, сколько у нас переводческих талантов, потому что запасов серебра просто не останется. Британская империя рухнет из-за собственной жадности. Тем временем серебро будет накапливаться в новых центрах власти – там, откуда прежде были украдены ресурсы. У них будет сырье. Все, что им тогда понадобится, – это люди, способные работать с серебром, а таланты перетекут туда, где есть работа; так всегда бывает. Так что покончить с империей просто. Все необходимое сделают сама история и время, тебе нужно только помочь нам ускорить этот процесс.

– Но это же… – Робин осекся, пытаясь подобрать нужные слова для возражения. – Это так просто, что просто не может… В смысле, нельзя же предсказать ход истории вот так, широкими мазками…

– Можно многое предсказать. – Гриффин покосился на Робина. – Но в том-то и проблема образования в Вавилоне, правда? Вас учат языкам и переводу, но не истории, наукам и международной политике. Не рассказывают про армии, защищающие диалекты.

– Но как это будет? – не унимался Робин. – То, что ты описываешь? Как все это произойдет? Мировая война? Или медленный экономический упадок, пока мир полностью не преобразится?

– Не знаю, – сказал Гриффин. – Никто точно не знает будущее. Переместятся ли рычаги власти в Китай или Америку, или Британия будет всеми зубами и когтями цепляться за свое место – предсказать невозможно.

– Тогда откуда тебе знать, что ваши действия на что-то влияют?

– Я не могу предсказать, как сложится каждый акт, – уточнил Гриффин. – Но точно знаю, что богатство Британии зависит от добычи. И по мере роста у Британии остаются только два варианта: либо механизмы принуждения становятся гораздо более жестокими, либо