Генеральный попаданец - Ал Коруд

годы — помощник по международным делам Генерального секретаря ЦК КПСС. Он протягивает отпечатанную на нескольких листах докладную. Начинаю быстро изучать предмет предстоящего разговора. Недоуменно кошусь на помощника: почему не вчера доставили?

Александров-Агентова характеризовали как человека высоко профессиональным, жёсткого, желчного. Может быть, даже злого в неплохом смысле этого слова специалистом, для которого никаких авторитетов не существовало. И что мне импонировало: он спорил с Брежневым, и Брежнев с ним часто соглашался, потому что понимал, он имеет дело с высоким профессионалом. Это ценное качество, подхалимов в ЦК и так хватает.

Короткая характеристика из его воспоминаний. Хорошая у меня память на подобное. 'Как-то я не удержался и показал Брежневу понравившуюся цитату из журнала: «Нервный человек не тот, кто кричит на подчиненного, — это просто хам. Нервный человек тот, кто кричит на своего начальника». Брежнев расхохотался и сказал: «Теперь я понял, почему ты на меня кричишь».

Но есть мнение, что Александров-Агентов с сороковых годов связан со спецслужбами. Иначе он после окончания в 1940 году Ленинградского ИФЛИ никак бы не попал на работу за границу и не получил должность корреспондента ТАСС в Швеции. Некоторые исследователи и историки считают, что с 1967 года Александров-Агентов стал в личном секретариате Брежнева фактически «глазами и ушами» Андропова. Но если на КГБ поставлю своего человека, а то и вовсе расформирую, подобным можно манкировать.

Но. В информации из будущего этих «Но» полным-полно. И как тут на самом деле дела обстоят ни фига не поймешь, пока в какашку не влезешь. Теперь посмотрим, насколько Александров-Агентов был профессионален в международных вопросах и насколько эффективны были его советы Брежневу по иностранной проблематике. Долго бытовал миф, что этот помощник внёс неоценимый вклад в дело разрядки в мире. Но так ли это? Вспомнился дневник многолетнего сотрудника Международного отдела ЦК КПСС Анатолия Черняева. Этот функционер не скрывал своей неприязни к Александрову-Агентову, имевшему в партаппарате кличку Воробей. По его словам, Александров-Агентов в 1968 году более других настраивал Брежнева на нашем вооружённом вторжении в Чехословакию.

«Бовин, как и я, знал за несколько дней, — отметил Черняев в дневнике 3 мая 1972 года, — что вторжение в Чехословакию в 1968 г. произойдёт. И написал Андропову о возможных последствиях. Тот послал Брежневу, но до него это не дошло, застряло у Александрова. Уверен я, что в настраивании Брежнева на вооружённое вмешательство Воробей сыграл едва ли не первую роль. Помню, где-то за месяц до 21 августа в его кабинете, когда я вновь поспорил с ним из-за Чехословакии, он мне гнусно пропел: „А что, Анатолий Сергеевич? Может, уже скоро и войска придётся вводить!“. Ну так вот. После вторжения Бовин вновь написал письмо Брежневу. Теперь уже с некоторыми фактами, подтверждающими его прежнюю аргументацию. И снова оно осело у Воробья».

«С Александровым, вернее, под командой Александрова, — писал Бовин, — мне пришлось работать много. Он пришёл в политику из филологии, был специалистом по исландскому языку. Но ещё накануне войны стал работать в Стокгольме под началом А. М. Коллонтай. Потом — хорошая школа МИДа. С 1961 года — помощник Брежнева по внешнеполитическим вопросам. Живой, гибкий ум. Знание нескольких языков. Приличная общекультурная эрудиция. Умение спорить с шефом, отстаивать свои позиции. Всё это было. А ещё были нервный, вибрирующий характер, суетливость, способность взрываться по пустякам, обидчивость. Возможно, некоторая закомплексованность вызывалась чрезвычайной субтильностью фигуры. Не случайно его звали „воробей“. Или — „тире“, просто „тире“. Потому что Александров-Агентов. Он не был догматиком. Но шатания его мысли имели гораздо меньшую амплитуду, чем, скажем, у меня или у Арбатова. И в протокольно-политесных делах он был более строг. Иногда возникали конфликты. Раза два он переставал здороваться со мной. Потом отходил. После Брежнева оставался помощником у Андропова, Черненко и Горбачёва. Перебор, по-моему…»

Добавлю перчинки: Черняев был убеждён, что Александров-Агентов приложил руку не только к нашему вторжению во 1968 году в Чехословакию, но и к вводу в конце 1979 года наших войск в Афганистан. Вопрос только в том, давал Брежневу советы по Чехословакии и Афганистану Александров-Агентов по собственной воле или под чьим-то влиянием — к примеру, Андропова? В том, что мы влезли в Афганистан из-за Андропова у меня нет сомнений. Больно много там было всего странного. Зачем такой слон, как армия, нужны были в стране, раздираемой гражданской войной? Кто в здравом уме будет влезать в абсолютно чужие нам распри? Забыли, сколько мы бились с басмачами? Угрозу проще было купировать материальным вливанием и действиями спецназа. Поэтому я настораживаюсь по поводу данной фигуры заранее.

Щепок в огонь щедро плеснуло послезнание. Еще весной 1972 года Цуканов предложил Брежневу создать при генсеке группу консультантов. Он хотел во главе этой группы поставить Бовина, а заместителем назначить Черняева. Но данная идея вызвала резкое противодействие у Александрова-Агентова. Тому удалось убедить Брежнева, что якобы полезней будет увеличить число непосредственных помощников генсека. Видимо, по подсказке Андропова новыми помощниками Брежнева были утверждены Константин Русаков, который после перехода Андропова в КГБ возглавлял в ЦК отдел по связям с соцстранами, и бывший мидовец Анатолий Блатов, отвечавший в ЦК в качестве заместителя Русакова за отношения с ГДР. Однако меж собой практически все помощники Брежнева — и старые, и новые — редко когда ладили. Интриги среди них стали обычным явлением.

Первым стал терять расположение Брежнева Голиков. Этот помощник, стоявший на позициях оголтелого сталинизма, тоже, как Александров-Агентов, старался во всё влезать, но, в отличие от Александрова-Агентова, придерживавшегося прогрессистских взглядов, он всегда защищал только охранителей, не уставая предавать анафеме либералов. Понятно, что это нравилось не всем. Более других Голиковым начал возмущаться Цуканов. Тут ещё какие-то старые обиды вспомнил заведующий общим отделом ЦК Черненко, который, к слову, на многие вещи смотрел так же, как и Голиков. Кто-то постарался в старые обиды Черненко на Голикова плеснуть керосинчика. В итоге два антагониста — Цуканов и Черненко — на короткое время объединились ради того, чтобы Голикова подальше отодвинуть от Брежнева.

В 1975 году очередь дошла уже до Цуканова. Константину Черненко удалось сильно подорвать его позиции. Вес Цуканова в партаппарате резко стал падать. Примерно тогда же Александров-Агентов ополчился на другого помощника Брежнева — Блатова. Один из конфликтов между ними разгорелся летом 1975 года на глазах заместителя заведующего международного отдела ЦК Анатолия Черняева. Аппаратчики тогда готовили материалы к докладу Брежнева для предстоящего 25-го партийного съезда.

Черняев рассказывал впоследствии в своих