Оракул с Уолл-стрит 4 - Алим Онербекович Тыналин

у кого они есть, и те, кто их лишен. И я заметил странную вещь. По-настоящему удовлетворенными выглядят не те, кто накопил больше всего, а те, кто нашел для своего состояния цель, превосходящую личное потребление.

Что-то в глазах старика изменилось. Возможно, проблеск узнавания родственной души или просто удивление, что молодой финансист может иметь такие взгляды.

— Интересное наблюдение, мистер Стерлинг, — он кивнул. — Именно поэтому я создаю не просто благотворительные фонды, а целые институты, которые будут функционировать долго после моего ухода. Университеты, исследовательские центры, больницы… — Он сделал паузу. — Однако мне нужны помощники, которые понимают как финансовую сторону таких проектов, так и их более глубокую цель.

Я сразу понял, к чему он клонит.

— Было бы честью применить мои скромные навыки для поддержки ваших инициатив, мистер Роквуд, — произнес я. — Полагаю, что финансовая проницательность в сочетании с пониманием социальных целей может создать особенно эффективные проекты.

Роквуд-старший кивнул, его взгляд стал более оценивающим.

— Мой сын видит в вас потенциального финансового советника для основного бизнеса, — сказал он прямо. — Я склонен согласиться с его оценкой. Но меня интересует и ваше потенциальное участие в управлении благотворительными фондами.

— Если позволите заметить, сэр, эти роли могут эффективно дополнять друг друга, — предложил я. — Успешные бизнес-стратегии генерируют больше средств для благотворительности, а глубокое понимание социальных проектов может подсказать новые направления для бизнеса.

Роквуд одобрительно кивнул.

— Разумный подход. — Он посмотрел на часы. — Уже почти время чая. После вас ждет встреча с некоторыми нашими партнерами и друзьями. Небольшой круг, но весьма влиятельный. — Он встал, давая понять, что наша частная беседа окончена. — А пока пройдемте в малую гостиную. Дэвид, должно быть, уже ждет нас.

Когда мы шли по коридору, Роквуд вдруг остановился перед картиной, изображавшей бушующее море.

— Тернер, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Его понимание стихии всегда производило на меня впечатление. Море, как и рынок, непредсказуемо и опасно для неподготовленных. — Он посмотрел на меня. — Вы чувствуете приближение шторма, не так ли, мистер Стерлинг?

Проницательность старика была поразительной. Он уловил мои осторожные намеки в разговоре с сыном, хотя сам при этом не присутствовал.

— Барометр показывает тревожные признаки, сэр, — ответил я осторожно. — Но хороший капитан готовится к шторму даже в ясную погоду.

— Именно так, — Роквуд кивнул, и мы двинулись дальше. — Именно так…

Чай подавали в малой гостиной, изящном помещении с панорамными окнами, выходящими на террасу и сад. Дэвид уже ждал нас, беседуя с высоким пожилым джентльменом, которого представил как профессора Локстона, руководителя одного из исследовательских центров, финансируемых фондом Роквуда.

За чаем разговор коснулся различных тем, от последних научных открытий до ситуации в Европе. Я внимательно слушал, вставляя комментарии только тогда, когда был уверен, что могу добавить что-то ценное.

Привычка более внимательно слушать, чем говорить, часто оказывалась полезной. Люди склонны больше доверять тем, кто проявляет искренний интерес к их словам.

После чая Роквуд-старший уединился для послеобеденного отдыха, а Дэвид предложил показать мне остальную часть поместья, включая оранжерею с редкими растениями и конюшни с чистокровными скакунами.

— Отец, кажется, проникся к вам симпатией, — заметил он, когда мы наблюдали за тренировкой великолепного гнедого жеребца. — Он редко проводит столько времени в личной беседе с новыми знакомыми.

— Для меня это большая честь, — ответил я, наблюдая, как животное выполняет сложную фигуру под руководством наездника. — Ваш отец обладает невероятным стратегическим видением.

— И вы, похоже, тоже, — Дэвид повернулся ко мне. — Ваши замечания о состоянии рынка весьма интересны.

Я выдержал паузу, словно обдумывая, насколько можно быть откровенным.

— Историю экономики можно представить как череду приливов и отливов, — произнес я осторожно. — Я просто заметил признаки того, что прилив достиг пика. Это не значит, что завтра начнется отлив, но разумный инвестор должен подготовиться к такой возможности.

— Потому вы советовали Милнеру и Фуллертону диверсифицировать их портфели и сократить долю акций с высоким коэффициентом P/E? — спросил Дэвид.

Я скрыл удивление. Очевидно, меня проверяли тщательнее, чем я предполагал.

— Именно, — кивнул я. — Стратегии, хорошо работающие на растущем рынке, могут стать катастрофическими при развороте курса.

— Но как отличить временное падение от настоящей катастрофы? — поинтересовался он.

— Дело не столько в предсказании точного момента, — ответил я, — сколько в подготовке к любому сценарию. Диверсификация, снижение кредитного плеча, увеличение доли физических активов и денежной позиции, эти методы защитят капитал при любом развитии событий.

Мы продолжили прогулку, перейдя к пруду с японскими карпами. Дэвид заметно расслабился, и разговор перешел к теме его собственных инициатив в компании.

— Возможно, вам будет интересно узнать о нашем проекте в области нефтехимии, — он неторопливо бросал корм разноцветным рыбам. — Мы инвестируем значительные средства в исследование полимеров, которые могут производиться из нефтяных побочных продуктов.

— Чрезвычайно перспективное направление, — я постарался не выказать чрезмерной осведомленности о том, что действительно станет одним из ключевых направлений нефтяной индустрии в будущем. — Особенно с учетом растущего спроса на пластмассы в автомобильной и потребительской промышленности.

— Именно! — Дэвид оживился. — Большинство видит только топливо, но будущее нефтяной отрасли, в разнообразных продуктах нефтехимии. Это будет становиться все более значимой частью бизнеса.

Я сделал мысленную пометку. Молодой Роквуд действительно обладает стратегическим мышлением отца.

К вечеру гостевой дом наполнился прибывающими на ужин членами высшего общества, промышленниками, финансистами, несколькими политиками. Мне выделили комнату, чтобы освежиться и переодеться перед ужином.

Я облачился в свой лучший вечерний костюм, заказанный специально для этого вечера. Дорогая английская шерсть, безупречный крой, изысканные запонки, все призвано создать образ молодого, но успешного финансиста. В этих кругах внешний вид имел огромное значение.

В большой гостиной, где собрались гости перед ужином, я сразу почувствовал на себе оценивающие взгляды. Моя репутация, очевидно, предшествовала мне.

«Молодой финансовый гений, особо приближенный к Роквудам». Никто не выказывал открытого скептицизма, но я чувствовал, что должен доказать свое право находиться здесь.

Дэвид любезно представил меня нескольким ключевым гостям. Я запоминал имена и лица, отмечая потенциально полезные связи. Затем меня подвел к представительному мужчине с седеющими висками и проницательным взглядом.

— Сенатор Блэквелл, познакомьтесь, это Уильям Стерлинг, о котором я вам рассказывал, — произнес он.

— Рад знакомству, мистер Стерлинг, — сенатор крепко пожал мою руку. —