Мастер спорта в догонялки - Анатолий Бурак

— Николай Петров. — Слегка поморщившись, словно пришлось без сахара сжевать дольку лимона, ответил собеседник. — Восходящая звезда на музыкальном небосклоне. А барышня… — Тут спортивный чиновник невольно подтянулся и принял чуть более собранный и строгий вид. — Корреспондентка из Москвы. Говорят, специально прилетела, чтобы снять теле репортаж о молодом даровании. И… — Тут брови собеседника многозначительно взметнулись вверх. — По слухам, внучка самого Подгорного!

«Надо брать»! — Тут же, без всяких сомнений и прочих, сопутствующих принятию непростого решения колебаний, сделал вывод Ефим Евгеньевич. — «Не ясно пока, что там за мутная история с музыкой. Но поучаствовать в судьбе парня просто необходимо»!

К тому же, внимание, проявленное к перспективному юноше родственницей одного из членов Политбюро, ясно давало понять, что в младших лейтенантах тот долго не задержится. А человека, вовремя «заметившего талант» и, очень вовремя и так кстати, «протянувшего руку помощи», в обозримом будущем, ждут очень не плохие и весьма существенные плюшки.

Отработав или, скорее, судя по прежнему иронично-скептическому, с отдалёнными интонациями недовольства, выражению лица Травникова, «оттанцевав» и «откривлявшись» третий раунд я, по ставшей «хорошей и доброй» традиции, лёгким и хорошо дозированным крюком уронил противника на канвас. Чтобы, услышав последовавший за этим звук гонга, остаться ждать решения судейской коллегии.

Немного посовещавшись, высокая комиссия без особого, как понимаю, удовольствия и очень сильно скрепя сердце, вынесла вердикт в мою пользу. А что, собственно, всем этим уважаемым людям оставалось делать? Ведь, несмотря на моё «трусливое и пораженческое» и «граничащее с клоунадой» поведение, все три раунда закончились демонстративной, можно даже сказать, показательной поркой моего, прямо об этом заявляю, не совсем не удачливого соперника.

Причём, неблагосклонность к нему ведренной и непостоянной фортуны было выражена не в плохой подготовке. Или, не дай Создатель, отсутствию позволяющих хорошо и уверенно боксировать навыков. И то и другое у выступившего против меня парня как раз имелось. Не в избытке, само-собой. Но, по крайней мере, в достаточной степени для того, чтобы чувствовать себя более чем уверенно. И без обиняков бороться за звание чемпиона.

Нет, изменчивая удача повернулась к нему задом оттого, что противником его стал я. Не знаю уж, по прихоти злодейки-судьбы или по воле Всевышнего, наделённый гораздо большими физическими возможностями, чем любой простой смертный.

Блин! Даже жалко стало парня, честное слово! Правда, немного и чуть-чуть не по настоящему. Ведь, как ни крути, а силой и на верёвках его никто сюда не тянул. И молотил он своими, «обутыми в перчатки» (которые, если вы помните мои досужие рассуждения, на самом деле являются самыми настоящими рукавицами или варежками) грабками, с неподдельным и весьма завидным энтузиазмом.

Метя, между прочим, не куда-нибудь, а по моей, и так не шибко соображающей бестовковке. А, если б попал? Больно, наверное б было?

Хотя… Если вспомнить широко распространённое в узких кругах мнение, выраженное простым народом в бодро звучащей пословице — «клин клином вышибают». И, кто знает, очень может быть, получи я в тыковку, то случившаяся после попадания в затылок газового баллона амнезия могла пройти. А исчезнувшая невесть куда память — наоборот вернуться.

Хотя… Возможен и другой, более грустный и весьма неблагоприятный для вашего покорного слуги, сценарий. И без того пострадавшее серое вещество смешалось бы в эдакий, ничего не соображающий гоголь-моголь. И один Создатель знает, какие печальные и незавидные перспективы ожидали бы одного немного наглого, очень самонадеянного и, при этом, как утверждали некоторые знакомые, весьма талантливого, младшего лейтенанта милиции.

Короче, ну его на хуй, таки плюшки. То есть, опять вынужден просить прощения, предпочту отклонить это, «заманчивое» в кавычках, и только что навоображаемое самому себе, предложение. И впредь попытаюсь обойтись более традиционными методами.

Тут рефери поднял вверх мою лапку. И, под редкие и негромкие, а так же, как показалось довольно-таки равнодушные аплодисменты, я пролез под канатами и пошкандыбал вслед за Олегом Авдеевичем в раздевалку.

— Хвалить не буду. — Расшнуровывая мои перчатки, скупо бросил он. — Но и ругать, по большому счёту, не за что. Ведь, — тут он, поморщившись, покачал головой и, давая таким образом понять его истинное отношения к моим сегодняшним «выкрутасам», — победителей не судят.

Качать права, задавая никому не нужные вопросы, вроде «какие претензии»? или «в чём дело, тренер»? я благоразумно не стал. Отцепился, и ладно.

Ну, подумаешь! Провёл оба боя не по задуманному кем-то сценарию. Описанному в многочисленных методичках и «многократно проверенных временем».

Но тут уже прошу прощения, дорогие товарищи! «Каждый дрочит, как он хочет». А так же, «на вкус и на цвет все фломастеры разные» и, до кучи, «никто не знает, где жмёт чужой ботинок».

Может, робкий я. Скромный и застенчивый юноша, стесняющийся бить ближнего по лицу и только перед угрозой неминуемого поражения, скрепя сердце, решающийся нанести один-единственный и, к несчастью для оппонента, такой удачный удар.

Тут в раздевалку заглянул слегка запыхавшийся и, как показалось, немного смущённый директор спортивного комплекса.

— Петров! — Тихим но, не переставшим от этого быть командным, голосом, назвал он мою фамилию. — Пошли в мой кабинет. — И, уже на ходу, не оборачиваясь, бросил через плечё. — С тобой поговорить хотят!

Поскольку перчатки к тому времени уже были сняты, мне ничего не осталось, как молча последовать за ним.

И, хотя я бы предпочёл сначала ополоснуться в душе и одеться более подобающим образом, возразить не решился. Слишком уж суетливыми были движения чиновника. А промелькнувший в глубине глаз затаённый страх, ясно давал понять, что встретиться со мной хотят очень уж непростые люди.

Имеющие в руках власть и право распоряжаться чужими, такими маленькими и незначительными на их взгляд, судьбами.

В общем, пожав плечами, я поплёлся за семенящим впереди директором. А, не желающий оставлять подопечного без присмотра, Травников, не произнеся ни слова, двинулся вслед за мной.

В кабинет, правда, его не пустили. Впрочем, как и самого хозяина. Остановившийся перед покрытой тёмным лаком дубовой дверью директор просительно посмотрел на моего тренера и умоляюще произнёс.

— Олег Авдеевич… Давай-ка, мы с тобой тут подождём. А с молодым человеком побеседуют и, я уверен, выяснив всё что требуется, дадут нам возможность спокойно работать дальше.

Глава 14

«Здрасьте-нате». — Глядя на, без боя отдавшего свой кабинет чиновника, изумлённо подумал я. — «Что это за перцы такие, что даже шишка такого калибра (а директор спорткомплекса для простого спортсмена именно ею и