Охотник на ведьм - Владилен Янгель

Мои губы зашептали слова привычной молитвы. С каждой секундой мне становилось всё хуже, я не мог понять, почему же этот кошмар не может закончиться, ведь монстру хватило нескольких секунд на то, чтобы превратить моё средство передвижения в кровавые ошмётки. Видимо, с людьми у этого засранца какие-то сложности. Тем более с Божьими людьми. Если кто-нибудь назвал бы меня так несколько месяцев назад, я бы долго смеялся. Но теперь всё было по-другому. В нескольких десятков от меня находилось истинное порождение Преисподней, и я молился своему Богу, не надеясь защитить своё тело, но пытаясь хотя бы сохранить свою душу. Душа в последние секунды моей бренной жизни внезапно вышла для меня на первоочередную позицию.

Бог с ним, с телом. О душе надо думать, о душе! Тем более что скоро она отправиться в долгое путешествие и как-то не хочется, чтобы попала она в то самое место, где клепают таких уродцев.

Истово молясь и каясь в своих многочисленных грехах, совершённых на заре моей молодости, я не заметил, как какое-то странное сияние окутало моё тело. Боль, терзающая тело и разум отступила. Кровь перестала сочиться из носа, а кровавые слёзы, бегущие из глаз, высохли, превратившись в присохшую к лицу корку. Я с удивлением смотрел на свои слабо светящиеся в полумраке руки. Магия этого чудовища перестала действовать на меня! Я снова воздал благодарность Небесам.

- «Всё-таки ты неплохой парень, Отче. Я готов иметь с тобой дело.» — Трижды перекрестившись, я поднялся с колен. Меня переполняла странная решимость выпотрошить это чудовище, и я понял, что, скорее всего, у меня теперь появилась «миссия». И теперь всё зависит только от меня. Отбросив ненужные сомнения и глупости, я ударом ноги выбил наружу входную дверь. Переместившись на высокое крыльцо особняка, я приветливо помахал руками своему оппоненту. После небольшой доработки «Боссом», я мог удивить противника неожиданными «оборотами речи».

- Эй! Эдвард руки-ножницы! - Это сравнение просто просилось ко мне на язык. - Поговорить не хочешь?

Вместо того чтобы завязать непринуждённую беседу и обсудить наши разногласия, как культурные люди, «Эдвард» остановился и с утроенным усердием начал бубнить свои заклятья. Моя божественная защита несколько раз мигнула. Нет, это совсем нехорошо! Хватит «заумных речей» и глупых разглагольствований! Время убивать! Иначе меня сейчас тут самого...

Выхватив из ножен «весомый аргумент», я понёсся в сторону оппонента, чтобы раз и навсегда поставить жирную и кровавую точку в нашем «споре». Хлёсткий удар когтями, я пропустил над головой, немного пригнувшись. Удар другой когтистой лапы я заблокировал рапирой. Зря нужно было уклониться, в хрупкой на вид лапе с когтями-лезвиями оказалось куда больше силы, чем я мог себе представить. Рапира уцелела только чудом, и надеяться на то, что это чудо повторится, по крайней мере, глупо. Нет, так дело не пойдёт. Я начал кружить вокруг «Эдварда», пытаясь понять, как же именно можно разделаться с таким неприятным субъектом. «Эдвард» попыток достать меня тоже не предпринимал, лишь его страшные глаза неотрывно следили за каждым моим движением.

Так мы и кружили друг против друга, не решаясь, напасть. Я-то понятно — страшно всё-таки лезть к такому, пускай у тебя даже руки светятся, но вековые инстинкты, впитанные с молоком матери, просто вопили о том, что от таких поганцев мои предки предпочитали держаться подальше. А вот почему «Эдвард» всё это время медлил? Видимо, всё это время он готовил свой собственный «последний довод». Выкрикнув какое-то непонятное слово, он указал в мою сторону одним из своих когтей, и я снова почувствовал, как кровь в моём теле начала вести себя немного не так, как я привык. Что ж, ещё немного и «Эдвард» меня банально выпотрошит или «вскипятит»! Рванув свободной левой рукой свой «последний довод», я скакнул к монстру, уже зная его ответ. «Эдвард» не разочаровал меня. Удар когтистой лапой едва не сбил меня с ног. Но рапира выдержала, я успел скрестить её с пистолем в последний момент.

Именно эта импровизированная защита и дала мне возможность нанести свой коварный удар. Правда, вторая лапа монстра тут же сгребла меня в охапку, крепко прижав меня к шипастому телу. Жалобно скрипнул инквизиторский камзол, многочисленные шипы и крючки на теле твари прорезали кожаную броню. Но это всё не так уж и страшно, в конце концов, я на это и не рассчитывал. Правда не думал, что чудовище обладает такой феноменальной силой — мой позвоночник с трудом выдержал такую нагрузку.

Если бы я стрелял в «Эдварда» с небольшого расстояния, то он попросту остановил бы пулю. Судя по предыдущему «обмену любезностями», у него была неплохая реакция. Но теперь, когда мой пистоль находился у него под подбородком, а его свободная рука терзала моё плечо, у него не осталось никаких шансов. Прогремел выстрел, и голова «Эдварда» взорвалась в опасной близости от моего лица, окатив меня кровавыми ошмётками и остатками костей. Тело чудовища тут же обмякло, и я вывалился из его объятий, тут же вывернув содержимое своего желудка на мостовую.

Страшная рана на плече начала затягиваться. Мои глаза полезли из орбит, когда я увидел это. Должно быть, покровительство 'Босса' даёт не только сопротивляемость магии. Я как заворожённый смотрел на процесс заживления. Впрочем, зрелище оказалось недолгим, едва рана покрылась плотной корочкой, как свечение погасло. Конечно, работу выполнил, будь добр сдать инвентарное оборудование. Ладно, хоть кровотечение остановили. Прямо как в лучших государственных учреждениях... Додумать мысль до конца я не успел, поскольку обезболивающий эффект свечения тоже исчез. Не выдержав этого издевательства, я взвыл от боли. В плечо, словно раскалённые гвозди забивают. Ну почему всё всегда идёт через пень-колоду? За что, Господи? За что? Мне ведь так хорошо было там в мире науки и техники, где вся магия — потуги шарлатанов и кормушка для особо продвинутых особей. Я ведь в отличие от орды красноглазых чудиков, живущих у монитора никогда, слышишь? Никогда! не желал оказаться в 'романтичном' средневековье. На хрен эту романтичность, в гробу я её видал! - Подвывал я от боли, наверное, я выл бы ещё очень долго, если бы не новая вспышка боли, но уже в голове. Не выдержав такого небрежного отношения, сознание рухнуло в спасительную бездну обморока.

***