Странница - Талия Осова

На самом деле моё вязание не было чем-то особым. Самый обычный носок с провязанной пяткой только очень длинный. Так же использовала резиночную вязку, чтобы чулок покрепче держался чуть выше колена и не так сильно растягивался. Пряжу использовала ровную и в две нити. Одна из хлопка, а другая из шерсти. Поэтому получалось изделие ровным и красивым, словно сделанное на вязальной машинке, а не вручную спицами, а хлопковая нить добавляла прочности.

Обратила внимание в какой-то момент, что с меня не сводит взгляда один из парней. Тёмные волосы до плеч немного прикрывали уши, а красивые голубые или скорее синие глаза приковывали к себе внимание и в настоящее время меня бесстыже рассматривали. Лёгкая небритость мне никогда не нравилась, но ему она придавала особой мужественности. Пропорциональные черты лица и кожа без изъянов добавляли привлекательности. Широкий разворот плеч и крепкие руки подсказывали о не дюжей силе парня. Красив и самоуверен.

Девушки периодически на него посматривают и строят глазки, стараются привлечь к себе внимание. Он всё прекрасно видит, но лишь ухмыляется самодовольно. От таких нужно держаться подальше, но похоже не в моей ситуации. Интуиция моя проснулась и подсказывает, что вот она погибель Вольги. «С таким количеством поклонниц мне долго не протянуть», — промелькнула предательская мысль.

— Вольга, собирайся, — подошла ко мне довольная Умира. — Домой пойдём. Лукас Райн вызвался меня проводить.

— Хорошо, я быстро, — не стала спорить так как сама уже устала от всего этого шума и смеха девчонок.

Вслед за нами собрался и парень, что сверлил меня глазами весь вечер. Это и есть Лукас Райн? Появилось чувство надвигающейся беды. Только не это… Внутри всё похолодело. Мне совсем не хотелось погибнуть от рук ревнивой Умиры. Она легкомысленна и безответственна, слишком эмоционально не сдержана и обидчива. От неё можно ожидать всё что угодно. Её родители не переживут, если любимая дочь станет убийцей. За то время, что я нахожусь в теле Вольги привязалась к ним несмотря ни на что. Пусть мне порой непонятны их взгляды на жизнь и поступки, но они не бросили сироту и продолжают заботиться о ней как могут. Значит они добрые и хорошие люди.

— Пойдёшь чуть в стороне от нас, — шепнула мне на ухо сестра. — Даже не смей путаться под ногами.

На улице холодно, а сестрица пошла самой длинной дорогой к дому. Понятно что ей хочется больше времени провести с парнем. Снег поскрипывал под подошвой тёплых сапожек и длинный подол помогал сохранять тепло, но если долго находиться на улице, то и он не спасёт. Дым из печных труб идёт вверх, а не стелился — это значит мороз будет только крепчать. Мне хотелось быстрее вернуться в тепло, а не шастать по улицам. Но разве я могу вернуться одна домой? Уходили мы из дома вместе, поэтому и вернуться должны так же. К Умире сразу возникнут вопросы, а ей на них отвечать явно не хотелось.

Закуталась плотнее в шаль и отдёрнула вниз тулуп, руки стали подмерзать. Для меня в новинку такая зима с морозами и большим количеством снега. Дома иногда за всю зиму выпадет снег на пару дней и тут же растает. Однажды месяц лежал, так все ходили и ворчали, что зима суровая выдалась. У нас привычнее дожди, чем снег.

Сестрица неспешно двигалась в сторону дома рядышком с кавалером, при этом задорно смеялась на его шутки. Изредка слышен лай собак, когда проходим мимо чужих дворов. Мне было неслышно о чём Умира и Лукас разговаривали, но им обоим весело.

Дорога хорошо укатана санями, поэтому идти нетрудно. Небо украшено россыпью звёзд, которые мерцают холодным светом. Оба спутника наподобие Луны располагались чуть выше горизонта, поэтому было относительно светло. Заметила падающую звезду и быстренько загадала желание. Вдруг сбудется…

Может мне повезёт и погибель придёт от другого человека?

Глава 14

— Дочка, а ты ничего нам с отцом не хочешь сказать? — начала с порога Ладана выгрузив на ближайшую лавку мешок с пряжей. — Чего это люди меня спрашивают, когда нам сватов ждать?

Дядя Натан был удивлён не меньше моего, поэтому уставился на дочь ожидая ответа. Умира периодически прогуливалась с Лукасом после посиделок, но никаких разговоров о ближайшем сватовстве не было. Сомневаюсь, чтобы подруги сестрицы оставили такое событие без внимания. Наверняка уже задавали бы вопросы без стеснения. На парня заглядывались многие и надеялись захомутать завидного жениха. Хотя чего там завидного может быть у самовлюблённого нахала? Разве что дело родительское, но он не единственный ребёнок в семье. Красильня всё семейство Райнов кормит.

В последнее дни села за ткацкий станок пока тётка сучила пряжу на пряхе, поэтому на посиделки уже не ходила. Дома работать было намного спокойней. Да и хотелось самой попробовать ткать когда такой шанс подвернулся. Одно дело смотреть за работой Ладаны, а совсем другое — самой приложить руку к созданию полотна. Первые дни сильно болели руки, но постепенно приловчилась и уже чувствовала удовлетворение от того, что всё получается не хуже, чем у других. Только успевай бросать и ловить челнок, нажимай на педаль, да уплотняй нити утка.

Это чем-то сродни учению водить машину. Первое время от руля так же болят плечи и постоянно находишься в напряжении, а затем привыкаешь и получаешь удовольствие от самого процесса вождения.

Может что-нибудь изменилось с тех пор как я была на посиделках и просто сейчас не владею всей информацией? Вдруг Умира уже сговорилась с Лукасом о свадьбе?

— Вы только не волнуйтесь, — выдала сестрица, а у самой на скулах появился румянец. — Лукас Райн внимание мне оказывает и до дому провожает уже месяц после посиделок.

— Ох, как же так, — выдохнула Ладана на грани слышимости и присела на лавку рядом с мешком. — Рано тебе ещё замуж. Парень он видный и перед ним половина деревни хвостом крутит, а на тебя вдруг внимание обратил? — всплеснула руками.

— Не о таком зяте я для тебя, дочка, мечтал, — с отеческой заботой посмотрел на Умиру отец. — Он тебя замуж звал или просто шлёндает за тобой?

— Нет, мы о свадьбе ещё не разговаривали, — потупила взгляд. — Просто гуляем и разговариваем.

— Так какого рожна ты с ним по деревне прогуливаешься⁈ Разговаривают они, — поднялась с лавки и сердито уставилась на дочь,