Водитель голема - Константин Владимирович Денисов

попробую, — я присел на корточки рядом с ними, — сколько человек обычно находится в штабе? — спросил я, — тебе лучше перестать тупить и начать разговаривать, а то мы убьём тебя так же как и твоего друга.

— Что? — снова спросил он.

Я медленно вытащил клюшку для гольфа.

— Видишь эту штуку, она из железа, — медленно, чтобы он точно всё понял, сказал я, — если ты ещё раз скажешь «что», я ударю тебя ей по голове. Сильно ударю! Понимаешь? Если понимаешь, то кивни!

Он кивнул.

— Надо же, понимает! — обрадовалась Алиса.

— Сколько человек обычно находится в вашем штабе? — спросил я.

— Восемь, десять, иногда чуть больше, — выпалил МОЗД.

— Видишь, можешь же, когда хочешь! — сказал я, — главное, грамотная мотивация. Так скольких людей вы убили?

— Что? — спросил он.

— Похоже, что они не могут отвечать на такие вопросы, их психика сразу блокирует неприятные темы, — сказал Петя.

— У всех, что ли? — удивился я, — ну ладно один со съехавшей кукухой. Но не может же вся их поганая «организация» быть такими же?

— Может быть, и не все, — согласился Петя, — но те, кто принял эти бесчеловечные правила, имея другие жизненные установки, вынуждены защищать свою психику. Они ещё могут друг у друга эту модель перенимать. Одни как бы не замечают, какое дерьмо творят, и другие, глядя на них, начинают делать точно так же. Человеческая психика порой творит чудеса, не хуже магии.

— Допустим, — вздохнул я, — ты сказал «что» и я тебе теперь должен удар клюшкой по голове. А я очень не люблю быть должен. Так что не переживай, скоро верну. Мань! — повернулся я к Маше.

— Ась? — вздрогнула она от неожиданности.

— Видишь, вон там стена проломлена, и в сторону торчит кусок арматуры? — указал я на сооружение, где сидели засадники.

— Ну, — кивнула Маша.

— Можешь насадить труп на этот штырь? — спросил я, — вернее, я знаю, что можешь, сделай это, пожалуйста!

— Зачем? — удивилась Маша.

— Оставим им послание. Будем вселять в них страх, а то они, похоже, чувствуют здесь себя хозяевами, — сказал я.

— Так мы же идём громить их штаб! — удивилась Алиса.

— Да, но всю банду мы не перебьём, пусть они думают, что за них взялись серьёзно. Чтобы они не выбирали себе новую верхушку, не боролись за власть, а бежали отсюда как можно дальше и никому не рассказывали потом, что они в этой организации состояли, — сказал я.

Маша слегка взмахнула руками, труп взлетел в воздух, завис напротив нужного места, а потом она с силой припечатала его к стене, чтобы пробить насквозь арматурой сразу и наверняка.

— Ты заставляешь меня делать неприятные вещи, — вздохнула Маша.

— А кто здесь делает приятные? Думаешь, Алисе было приятно сиськой трясти перед этими придурками, — спросил я.

— Да нормально, — пожала плечами Алиса, и, поймав мой резкий взгляд, добавила, — а чё такого?

Материально ответственный видел, что случилось, и лежал теперь на асфальте, беззвучно открывая рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Если ты делаешь что-то с другими людьми, будь готов, что рано или поздно это произойдёт и с тобой, — нравоучительно сказал ему Петя.

Я походил, пиная ногами камни, пока не нашёл кусок белого кирпича. Стена была тёмная, так что писать он на ней должен был нормально. Я немного подумал, глядя на стекающую по стене кровь от пробитого арматурой трупа, и написал:

«СМЕРТЬ ОСРРовцам!»

И ниже:

«МЫ УНИЧТОЖИМ ИХ ВСЕХ! ЗАЧИСТКА УЖЕ НАЧАЛАСЬ!»

Сделав пару шагов назад, я полюбовался результатами своего труда.

— Отлично! — сказал Петя, — должно подействовать. Особенно труп со стекающей кровью хорошо картину дополняют.

— Даже мне нравится! — нехотя призналась Маша.

— Зачётно! Должны обосраться! — сказала Алиса и, пнув ногой ответственного, спросила, — ну, а ты что скажешь? Как считаешь, здорово получилось?

А тот всё лежал, беспрерывно открывал рот, как рыба, и таращил от ужаса глаза.

— Ладно, если уж сегодня всё неприятное достаётся мне, идите, я с ним сама разберусь, — сказала Маша, — или у вас к нему ещё какие-то вопросы остались?

— Да нет, наш чокнутый, если что лучше рассказывает, а этот вообще обмороженный какой-то, — сказал я, — ты уверена?

— Честно говоря, хочется за Зою отомстить, — сказала серьёзно Маша.

— Такая возможность у тебя ещё будет, — сказал я, — но препятствовать твоему порыву я тоже смысла не вижу.

— Маша, может, не надо? — сказал Петя и получил от неё очень резкий взгляд.

— Держи, Мань! Спасибо! Отличная штука! — сказала Алиса, возвращая Маше каску.

— Пойдём, Петь, — похлопал я его по плечу, — жизнь такая штука, иногда нужно давать выход скопившемуся негативу, иначе он начинает жрать тебя изнутри. Мы все убивали, убиваем и будем убивать. И чем легче нам это будет даваться, тем лучше. Главное, убивать тех, кто не достоин жить, а всё остальное мелочи.

— А судьи кто? — вздохнул Петя.

— В данном случае мы, — сказал я, — согласен, бывают сложные ситуации, но мы обычно имеем дело с простыми. И этих тварей нужно уничтожить. Так что мы и судьи, и палачи в одном лице.

— Да так-то всё верно, я не спорю, но она же всё-таки девочка, — сказал Петя.

— Хорошо, что Маша тебя сейчас не слышит, — сказал я, — ты с заботой и опекой поаккуратнее, а то оттолкнёшь её этим от себя.

— Правда? — удивился Петя.

— Заботиться, естественно, нужно, — сказал я, — но только так, чтобы это не лишало её свободы воли. Мы тут все взрослые люди, не мешай ей самой принимать решения. А так-то, заботься, конечно! Это дело хорошее.

— Я понял! — задумался Петя.

Сзади раздался очень сильный и очень влажный шлепок. Мы вздрогнули и повернулись.

— Ха! — усмехнулась Алиса, — похоже, она его так о стену приложила, что там теперь просто мокрое пятно, в прямом смысле этого слова! Во даёт!

В голосе Алисы слышалось неподдельное восхищение.

Когда Маша приблизилась, то крикнула, не дожидаясь вопросов:

— Не волнуйся, твоя надпись не пострадала… даже лучше теперь смотрится… убедительнее, я