Адвокат Империи 14 - Ник Фабер

чуть ли не на всём, чем только можно было. Поэтому росла и преступность, куда более зубастая, наглая и беспринципная, чем столичная. Да, может быть, ей не хватало ресурсов, но зато она с лихвой компенсировала это другими аспектами. Здесь, насколько знал Роман, есть хоть какие-то правила и понятия, которые держали их в рамках. Там же существовал лишь один закон — право сильного.

— Рома, я не хочу сейчас это обсуждать, — отрезал отец. — Тем более что в данный момент это не имеет никакого значения. Боюсь, теперь на нашей семье висит долг за ещё одного сына.

Услышав это, Роман нахмурился.

— Что?

— Ты меня слышал, — сказал его отец. — Артур жив только благодаря этому человеку и его людям. Именно они отразили первое нападение, а после доставили Артура в больницу.

Роман хотел было задать вопрос, но затем передумал.

— И? Насколько он в плохом состоянии? — спросил он вместо этого. — На самом деле, а не то, что ты сказал маме, я имею в виду.

— В очень плохом, — вздохнул Павел, и Рома заметил, как сжимающие бокал пальцы побелели, с такой силой он сжал бокал. Казалось, что ещё чуть-чуть — и стекло треснет и разлетится на осколки. — Обширные ожоги. У него повреждены внутренние органы и несколько открытых ран. Последствия близкого взрыва. Это из самого тяжёлого. Когда его доставили в госпиталь, сердце Артура уже не билось. Слава богу, его смогли реанимировать. Опоздай они хотя бы на минуту, и мы потеряли бы его.

Теперь ясно, почему он не хотел вдаваться в подробности при матери, мельком подумал Роман. Одна только мысль, насколько близки они сегодня были к тому, чтобы лишиться Артура, могла привести её в ужас.

А ещё ему в голову пришла ужасающая мысль, насколько все они уязвимы. Даже несмотря на охрану, наличие Реликвии и всё остальное, уже двое сыновей семьи Лазаревых оказывались на грани смерти, спасшись лишь благодаря удаче. Не самая жизнерадостная тенденция, как ни посмотри.

— Распутин? — сразу же предложил он, и его отец кивнул.

— Да. Я уже позвонил Григорию. Как только Артура стабилизируют, мы займемся его перевозкой сюда для дальнейшего лечения.

— Есть информация, кто именно это сделал?

— Нет, пока никакой, — покачал головой Павел и сделал глоток виски. — Наши дипломаты уже решают этот вопрос, и немцы обещали держать нас в курсе относительно расследования, но я не уверен, что это куда-то приведет.

— Почему ты так решил? — удивился Роман. — Если они…

— Вот почему, Рома, — перебил его отец, достав из кармана собственный телефон.

Он что-то нажал на экране, после чего положил его на столик между ними.

— … и ты хочешь сказать, что никого не осталось в живых⁈ — рявкнул из телефона голос его отца. — Совсем никого⁈ Думаешь, что я поверю в это⁈

— Я хочу сказать, что, когда мы попытались взять одного из них живым, он подорвал себя, — ответил ему другой, куда более молодой, но не менее спокойный и хладнокровный. — Ваше сиятельство, при всём уважении, но мы сделали всё, что могли. Мои люди пострадали, пытаясь защитить вашего сына, так что не надо читать мне нотаций. А я ведь мог вообще этого не делать. Уж простите, но моя личная безопасность и безопасность моих людей для меня в приоритете.

Роман мысленно поаплодировал этому незнакомцу и его выдержке. Вести такой разговор, да ещё и, судя по всему, прекрасно зная, с кем именно он говорит, надо иметь храбрость.

Либо быть последним идиотом. Что, в целом, порой бывает довольно близко друг к другу.

— А ты не думал, что целью нападения мог быть этот парень? — поинтересовался Роман, когда его отец остановил запись.

— Нет, — покачал он головой. — Я уже просмотрел записи с места нападения. Рома, эти люди целились в первую очередь именно в Артура. Это хорошо видно на записях.

Услышав это, Роман лишь покачал головой.

— Безумие какое-то. Кто? Кто это мог быть?

— Отличный вопрос, сын, — вздохнул его отец. — К сожалению, я не знаю.

Эти слова он произнёс чуть ли не через силу. Было ясно, что сама мысль, что кто-то посмел напасть на семью Лазаревых, а глава рода до сих пор не знал, кто именно это был, выводила Павла из себя.

— Но я узнаю, — спустя несколько секунд пообещал он. — Обязательно узнаю, Рома. И когда это случится, тот, кто посмел поднять руку на моего ребёнка, не увидит свой следующий рассвет.

В голосе Лазарева появились стальные нотки.

— С сегодняшнего дня я удваиваю вашу обычную охрану, — сказал он. — Не важно, куда ты поедешь, ты должен быть постоянно в окружении доверенных людей, ты понял меня, Рома?

— Я-то понимаю, — отозвался он. — Но Настя вряд ли обрадуется подобной перспективе, пап. Ты сам знаешь…

— Мне плевать на то, будет Настя довольна или нет, — отрезал его отец. — Тем более что я не собираюсь выпускать её из поместья до тех пор, пока мы не поймём, что именно происходит.

— Ну тогда она точно будет в бешенстве, — усмехнулся Рома, представляя себе реакцию сестры в тот момент, когда ей скажут, что она теперь, по сути, заложница в собственном доме.

— Как я уже сказал, мне на это наплевать, — фыркнул его отец. — Живая будет, потом спасибо скажет. Я не собираюсь рисковать ни ей, ни кем-либо ещё из вас.

Одним глотком осушив бокал, Павел Лазарев встал с кресла.

— В тот день, когда я узнаю, кто именно виновен в нападении на Артура, я мир переверну, но найду его и всех, кто ему дорог. И поверь мне, Рома. Я буду очень тщателен в своих поисках.

Тут Роман спорить с ним не собирался. Он и сам был бы не против вытрясти душу из ублюдков, которые посмели поднять руку на его старшего брата.

* * *

Какой-то абсурд. Просто безумие!

Я до сих пор помнил, как Князь вернулся через пятнадцать минут, и выражение на его лице слишком уж хорошо говорило о том, что разговор ему не понравился.

Андрей, мой брат, собирается мстить за отца.

Эта мысль, какой бы с одной стороны логичной и правильной она ни казалась, вызывала у меня… Блин, я даже понять не могу, что она