Апостол Кармы - Максим Злобин

причём первую половину, старинную и самую сложную, — а Брюллов уже вернулся от собачьего психолога и теперь колдовал над доской. Нет, не так… над Доской. С большой буквы.

Андрей распечатал кучу фотографий, подписал кто есть кто и прямо сейчас лепил их на огромную пробковую доску. Где он её достал не имею ни малейшего понятия, но инициатива похвальная. А ещё теперь я знаю врага в лицо.

С доски на меня взирал мэр Терентьев, его помощница Крыскина, начальник полиции и ещё порядка двадцати человек, все сплошь руководители городских отделов и ведомств. Знакомиться мне ещё с ними и знакомиться, запоминать и запоминать. Но уже сейчас чешутся руки протянуть от кого-нибудь к кому-нибудь красную верёвочку и налепить дюжину стикеров с комментариями. А ещё прямо по центру прилепить серый силуэт со знаком вопроса вместо лица.

— Атмосферно, — улыбнулся я, разглядывая городских чиновников. — Как пёс?

— Прогресс есть, — серьёзно ответил Брюллов. — Думаю, за несколько сеансов проработаем проблему окончательно.

Стоит признать, что морда у француза и впрямь была проработанная. Осознанная такая.

Ну и напоследок о Панкратове. В отличии от остальных, Михаил Михайлович не работал. Вместо этого он сосредоточено кряхтел под гнётом Тка Кай Бок, пока та разминала ему плечи.

— Что нового? — спросил я у тайника.

— Да ничего, — ответил тот и уставился на гидромассажные ванны. — Я вот над чем думаю, Ваше Сиятельство, — и загадочно замолчал.

Пришлось спрашивать:

— И над чем же?

— Как долго мы будем стесняться залезать в джакузи во время рабочего дня?

— Неделю? — предположил я. — Две? Месяц? Мне кажется это тот вопрос, на который вы уже придумали свой собственный правильный ответ.

— На самом деле так и есть, Сергей Романович, придумал. Готов поспорить, что неловкость сохранится до первой корпоративной попойки. А вот когда случится первая корпоративная попойка… вот это мне неизвестно. Спасибо, Тха Кай Бок.

— Тха Кай Бок, — тайка поклонилась и ушла в свою комнату, а Панкратов поднялся с кресла и хлопнул в ладоши:

— Господа! Предлагаю отправиться на обед в кафе за углом…

Подводка к такому предложению настораживала, но само оно было весьма уместным. Как говорится: время есть, а мы не ели.

— Ой, пойдёмте, — оживилась Ксюша.

Неужто девчонка сидела голодная и стеснялась отпроситься? Или просто заработалась? Ладно, как бы там ни было, уже через десять минут мы сидели за столиком и ждали свой заказ.

Кафе показалось мне очень приличным: чистая открытая кухня, персонал в хипстерских шляпах и мясницких фартуках, вид на центральную улицу города из окна. Из интересного — кафе было туристическим. Отсюда здоровенный прилавок с магнитами, гербами, картами и прочими сувенирами. И отсюда же обилие ряпушки в меню.

Я польстился. Панкратов тоже. Мне после возвращения в Переславль хотелось снова отведать главное патриотическое блюдо города, а Панкратову попробовать его впервые. Ксюша наших восторгов не разделяла и потому заказала себе цезарь с борщом, а вот Брюллов…

Если я правильно понял, ему принесут кусок отварной говядины со свежим огурцом. На то у Андрея Юрьевича была аллергия, и на это тоже. Это он не ел, этим брезговал, а то ел совсем недавно и не хочет повторяться. А часть меню в его системе координат была сущим ядом, за счёт которого вообще существует профессия гастроэнтеролога.

Всё это было проговорено вслух, и как же устала от него официантка. Молодая симпотная деваха, изначально она подошла к нашему столику с улыбкой. Теперь же цедила сквозь зубы:

— Огурец надо будет порезать?

— Конечно, — кивнул Брюллов. — Вдоль. На восемь частей. Присаливать не нужно, я справлюсь сам. Соль есть на столе.

— Это всё?

— Да, благодарю.

Девчонка резко развернулась на сто восемьдесят и нарочито громко затопала к станции, чтобы пробить заказ. Панкратов же в кошачьем прыжке сорвался с места и увязался за ней.

— Прошу простить моего друга, — услышал я начало диалога, а дальше он потонул в гомоне других посетителей.

А мне осталось лишь удивиться, как резко сменился фокус старого ловеласа с Анны Перехожук. В первый раз. Второй раз я удивился тому, как грамотно Михаил Михайлович маскирует свои грешные мотивы за бурной деятельностью.

— Договаривался, — объяснил он. — У них ведь тут комплексных обедов нет? Нет. Ну а я представился, сказал что мы теперь соседи, и договорился побеседовать на эту тему с шеф-поваром. Когда наберём большой штат, лишним не будет, — Панкратов помахал своей новой знакомой и подкрутил ус. — Ну и телефончик, конечно, стрельнул, да…

За едой разговаривали о том, что делать дальше. Брюллов так и не смог определить, где была сделана фотография Крыскина, и потому за неимением другой цели мы договорились прочесать все городские фитнесс-клубы.

Сперва. Делать же что-то надо, верно?

Однако после обеда в наши планы вмешалась сама судьба.

Все вчетвером мы вышли на улицу и уже готовы были завернуть за угол, — к своему офису, — но тут со стороны перекрёстка раздался грохот. Грохот, скрежет, яростные гудки автомобилей и трёхэтажный, бьющий прямо по струнам души мат.

— ****, **** ****, ****!!! — прокричал кто-то.

— Ой, — Ксюша аж потерялась.

Прямо посередь перекрёстка из дыры в асфальте кверху задницей торчала машина. И что-то мне подсказывает, что так быть не должно, — я ведь прекрасно помню, что до обеда на месте этой самой дыры была заплатка. Это во-первых. А во-вторых, тут я сразу же понял, с какого именно дела дебютирует «контора по борьбе с лихоимством и кумовством».

Чиновники, градоначальники, дворяне… эта банка с жуками от нас никуда не денется. Любить нас вряд ли полюбят, но коммуницировать будут вынуждены. Но как же здорово будет заручиться поддержкой обычных людей, — граждан города, во благо которого мы собираемся трудиться.

Как это сделать?

Да легко. Тот, кто нагнул Злое Зло автоматически становится Добрым Добром. И почему бы нам в таком случае не вызвать на ковёр дорожную службу? Вызвать, затребовать отчёт на проверку, найти всё что только можно найти, а затем наказать. Жёстко. Громко. Показательно.

— Ну что, господа? — спросил я. — Готовы стать народными героями?

Глава 10

Про закупки, про закупки, про закупочки мои

— Так мне идти или не идти? Я не понимаю!

— Я сам пока что не понимаю.

— Вызывают ведь.

— Я уже понял, что вызывают.

— Так мне идти или не идти?

— Антоша! — рявкнул Терентьев.

— Чего?

— Заткнись, пожалуйста! Думать мешаешь.

«Антошей» господин мэр ласково называл начальника отдела благоустройства, транспорта и дорожного хозяйства, Антона Вадимовича Домогацкого. Выглядел этот немолодой человек мужественно, но расслабленно: квадратная челюсть, тугой пивной живот, маскулинно-волосатые руки и навеки сросшаяся