Планета-изгой - Олег Юрьевич Рой

Слободанка, сбитая с толку, коротко кивнула.

– Вот и отличненько, – обрадовался Джейсон. – Теперь бы узнать, из-за чего все завертелось.

– Из-за этого, – ответила Слободанка, доставая из кармана злополучный диск. Вся четверка ее спутников уставилась на это странное архаичное устройство.

– И что это за приблуда, ради всех чертей глубокого космоса? – спросил Железный Роб.

– Какой-то носитель информации, – задумчиво сказала Медея. В принципе, Слободанка и сама пришла к тому же выводу: киборг прямо говорил, что эта штука содержит важную информацию… – Но какой? Даже Сеть не может найти аналогий.

– У него есть слот для подключения, – сообщила Слободанка, протягивая носитель Медее. Та осторожно взяла странную штуку в руки:

– Тяжелый… и слот такой примитивный. В принципе, Сеть Базы могла бы опознать, что это за устройство, но мне пришла в голову идея получше.

– Какая? – спросил Джейсон. Медея смутилась.

– У меня есть подружка, вот только живет она далековато…

– В Ётунхейме, что ли? – уточнил Джейсон. Медея покачала головой, по ее волосам пробежала серо-зелёная волна.

– Намного дальше. В Японии.

– Это в Восточной Федерации? – спросил Джейсон.

– Не совсем, – ответила Медея. – Но близко. Япония не входит ни в Западную Конфедерацию, ни в Восточную Федерацию, но ближе к Восточной.

– На «тазике» туда не доберешься, – заметил сержант-майор. – Можно, конечно, прыгнуть до Гавайев…

– В Перл-Харбор все равно придется лететь, – сказал Джейсон. – Вот что, Медея, расскажи мне побольше об этой своей знакомой, а я пока подумаю над планом наших дальнейших действий.

* * *

– И вот это вы называете «тазиком»? – невольно вырвалось у Слободанки.

Справедливости ради, машина Спецкоманды действительно чем-то напоминала эту древнюю утварь, а также то «блюдечко», на котором рассекали недавние преследователи Слободанки. Дисковидная конструкция была увенчана прозрачным куполом – правда, его прозрачность могла обмануть только того, кто раньше ни с чем подобным не встречался. Рубка «тазика», как и весь корпус, была сделана из мощной ячеистой брони толщиной примерно в три-пять дюймов, просто на поверхность аппарата проецировалось то, что снимали микрокамеры внутри аппарата, в кабину же – то, что микрокамеры снимали снаружи. Благодаря этому «тазик» мог в полете становиться невидимым для невооруженного глаза, а для радаров и прочих локационных устройств невидимым его делала структура самой брони.

Вокруг рубки грозно топорщились стволы разного оружия; что-то Слободанка опознала легко, но что-то было ей совершенно незнакомо – вроде устройства, похожего на двузубую вилку, завитую на концах наподобие штопора.

На ее вопрос никто не ответил, поскольку экипаж «тазика» – дюжина одетых в спецкостюмы мужчин и женщин – бросился к Джейсону с приветственными криками. А когда капитан озвучил свое намерение вернуться, казалось, от рева глоток бойцов Спецкоманды вздрогнули даже невозмутимые небоскребы Централа.

Впрочем, вспомнили о ней довольно быстро – и окружили заботой, которой Слободанка вовсе не ожидала. Красавец с оливковой кожей («Ему бы в голофильмах сниматься, а не по космосу рассекать в поисках быстрой смерти», – подумала Слободанка), оказавшийся врачом с труднопроизносимым именем (потому все его называли Айболитом), тут же натравил на нее парочку диагностических дронов, чтобы убедиться, что девушка не ранена. Хмурый мужчина с темной кожей и птичьими чертами лица предложил связаться с редакцией Слободанки, чтобы, как он выразился, нагнать страху на того фраера, что посылает в Южный Централ молодую красавицу без сопровождения хотя бы взвода Сил Планетарной обороны. Слободанка попыталась его остановить, но тщетно: мужчина, которого звали Кеннеди Ган, непонятно как моментально добыл айди Хэндрикссона, и вскоре тот, напуганный так, словно едва убежал от орды голодных астероидных зомби с Релакса, объявил Слободанке, что она с этой минуты в годичном отпуске с сохранением места и двойным окладом от компании. Затем, кинув взгляд на Гана и стоявшего рядом с ним громадного китайца с пудовыми кулачищами, добавил: «Это не считая премии за прекрасный репортаж».

Оказывается, умница Снуппи, перед тем как уйти в гибернацию, смонтировал два ролика – про демонстрацию и про погоню неизвестных за Слободанкой – и даже сумел отправить их в редакцию. Не успела Слободанка подумать про Снуппи, как его притащил рыжий детина с кряжистой, медвежьей фигурой – артиллерист Спецкоманды. Причем по дороге он со своим невзрачным напарником привел Снуппи в чувство и подкормил электроэнергией. Уже на борту «тазика» напарник артиллериста, оказавшийся симбиотиком, предложил Слободанке «немного усовершенствовать» Снуппи.

– Его вырубили из простого очистителя! – возмущался парень-симбиотик, которого звали Эдиссон Фоллет. – Эта штука дистанционно разряжает батареи; от нее обычный экран из фольги защитит! Ваш Снуппи очень сообразительный, но совершенно беззащитен!

– Откуда вы знаете, как его зовут? – удивилась Слободанка.

Эдиссон смутился:

– Ну… мы немного с ним пообщались. Простите, я знаю, что нельзя разговаривать с чужими дронами, но…

– Вы сумели пообщаться со Снуппи? – У Слободанки от удивления глаза на лоб полезли. Вот тебе и «особая защита от взлома, построенная на генераторе случайных цифровых матриц тысячного порядка»! Либо «Дженерал Электрик», выпустившие Снуппи, сильно слукавили в своей рекламе, либо скромный Эдиссон был величайшим из виденных ею симбиотиков – таких звали техномагами. Вот только молод он был для техномага – как правило, симбиотики шли к этому званию десятилетиями.

Эдиссон смутился еще больше:

– Ну… меня Лига техномагов Западной Конфедерации признала… и зовут к себе, мол, чего ты свой талант попусту тратишь? А я не хочу ребят оставлять. Спецкоманда – это ведь как семья, понимаете?

Слободанка была знакома с этими людьми меньше часа, но понимала, о чем речь. Это чувствовалось, это буквально витало в воздухе. И ужасный Железный Роб, и громадный канонир Бегельмир Сурт, и китаец Ли Сицын, и прекрасные, но смертоносные София и Медея, и даже невзрачный, но гениальный Эдиссон – они были как семья, притом такая, каких уже не так много, по крайней мере в Западной Конфедерации. Сейчас дети рано покидают родителей, чтобы жить самостоятельной жизнью; супруги могут месяцами не видеться друг с другом, если один работает или в космосе, или под водой, или в Антарктиде, а другой – в Виктори-сити, например. Детей воспитывают андроиды-сиделки, стариков, чьи теломеры уже слишком коротки для омолаживающей терапии, селят в интернатах, где они тоже общаются с андроидами – копиями своих детей.

Когда-то семью пытались уничтожить искусственно, но не вышло. Теперь, однако, безумные скорости и расстояния сделали то, что не удалось реформаторам прошлого. Родители любили Слободанку, но их часто не было дома долгие недели, а однажды они вообще не вернулись…

Честно говоря, Слободанке очень не хватало этого ощущения – неуловимого чувства