Осколки протокола. Иллюзия контроля - Юрий Александрович Уленгов

Мне не давала покоя мысль о стрелке, но «Скат» однозначно показывал: здесь только я и геллхаунд. Я переключил сканер в тепловой режим, пространство вокруг окрасилось желтыми пятнами — остывающие тела. И одно из них лежало в стороне от боя. Примерно в том направлении, откуда по мне и стреляли.

Продолжая держать пистолет, я медленно обошел развалины, перелез через бетонную плиту и в очередной раз выругался.

Мутант с дробовиком лежал, уставившись в темное небо остекленевшими глазами и все еще сжимая в руках свое оружие. А его горло представляло собой кровавое месиво, в котором отчетливо были видны следы зубов.

Интере-е-сно…

Я молча вернулся к машине. Хаунд отошел от трупа и сейчас деловито вылизывался, приводя себя в порядок. Я посмотрел на него еще раз и вздохнул.

— Ладно, — пробормотал я устало. — Надо расчистить дорогу.

Вернувшись к машине, я вытащил трос, откинул фиксатор лебедки и вернулся к столбам. Подцепил один, закрепил. Вернулся к машине. Завел двигатель, запустил лебедку… Пес все это время сидел на обочине, внимательно глядя на меня. Я передернул плечами. Жутко от этого взгляда. Умный, почти человеческий…

Столб сдался через пять минут вялой борьбы. Оттащив его в сторону, я занялся вторым.

Со вторым столбом пришлось провозиться больше, и я начал нервничать. Хрен знает, сколько в округе этих тварей. Набежит сейчас полсотни, и тупо меня массой задавят. Нужно быстрее отсюда сваливать…

Наконец, я закончил. Выбрался из машины, смотал трос, проверил, нет ли внешних повреждений — с мутов станется банально в силу своей криворукости пробить колеса или повредить бак… Нет, все нормально. Ну, хоть где-то везет.

Вернувшись в машину, я вздрогнул и выругался — в который раз за этот вечер.

На пассажирском сиденье, спихнув в сторону мой рюкзак, устроился геллхаунд. Сидел каменным изваянием, обвив вокруг себя пушистый хвост, вывалив язык и чуть подергивая челюстью — нервный тик какой-то, что ли?

— Симба, — очень тихо и спокойно спросил я. Настолько, что, кажется, умудрился испугать ассистента.

— Да, шеф? — голос звучал растерянно и будто бы виновато.

— Это ты?

— Что «Я»?

— Это ты скомандовал псине лезть в машину?

— Шеф, я ничего не делал! — если бы я не знал, что разговариваю с модулем искусственного интеллекта, решил бы, что он волнуется? — Клянусь! Честное слово!

— Да⁈ — зарычал я. — А как тогда этот блохозавр здесь оказался⁈

— Сам, шеф! — Симба почти паниковал. — Честное слово! Сам залез! Я его не звал! Не управлял! Ничего с ним не делал!

— Да твою мать… — почти простонал я. — Ну вот за что мне это все, скажите?

Я посмотрел на пса. Тот распахнул пасть еще шире, вытянул шею, и, вывалив язык, попытался меня лизнуть.

— Эй, стоп! — рявкнул я, отпихивая огромную башку. — Давай только без этого, ладно?

Пес прижал уши и опустил голову, поджал хвост и издал тихий писк. Но с места не двинулся. Сидел и выжидающе смотрел на меня.

Я закатил глаза и вздохнул.

Вот где я так накосячил, скажите?

Выпрямившись, я пробарабанил пальцами по рулю и повернулся к геллхаунду.

— Ладно, — сказал я строго, стараясь выговаривать каждое слово максимально четко. — Слушай сюда, псиноморф. Правила такие.

Я поднял руку и начал загибать пальцы, перечисляя.

— Правило первое. Жрать будешь искать себе сам. — Загнул один палец. — Я тебя кормить не буду. Найдешь — твои проблемы. Не найдешь — тоже твои. Понял?

Пес смотрел на меня. Молча.

— Правило второе. В машине не гадить. — Второй палец. — Или терпишь до остановки, или вылезай прямо сейчас. Нагадишь — выкину. Без вариантов.

Пес наклонил голову набок. В единственном живом глазу блестел интерес. Сенсор мигал. Он что, реально меня слушает?

— Правило третье. Яйца не лизать. — Ни свои, ни мои, ни чьи-то еще. Никакие яйца не лизать. Это мерзко. Воспитывай в себе интеллигента, раз уж напросился ко мне. Понятно?

В голове послышался смешок. Кажется, у Симбы было свое мнение насчет моей интеллигентности.

Пес еще больше наклонил голову, будто кивая.

— Правило четвертое. Не скулить и не ныть. Молчать. Издавать звуки только по делу. Я не хочу слышать вой, скулеж, лай, рык и прочую херню. Тихо сидишь — молодец. Шумишь — вылетаешь из машины на ходу.

Посмотрел псу прямо в глаза. Тот смотрел на меня в ответ. Серьезно, как замгубернатора на селекторном собрании.

— И правило пятое, самое важное. — Я загнул пятый палец. — Попытаешься меня сожрать — пристрелю. На месте. Без разговоров. И не важно, что ты меня спас. Понял?

Пес что-то проворчал и отстранился. Я тяжело вздохнул. Я разговариваю с псом. Совсем, кажется, крыша поехала… Что дальше? Начну читать стихи деструктору?

Я устало откинулся на спинку сиденья.

— Симба, — сказал я строго. — Слышал?

— Да, шеф.

— Ты за него отвечаешь. Полностью. Ты хотел собаку — ты ее получил. Будешь следить. Если он будет мешаться под ногами, гадить, жрать мои припасы или просто мешать — прогоню. К чертовой матери. В ту же секунду. Понял?

— Понял, шеф! — радостно откликнулся Симба. Голос счастливый, довольный. — Не подведем! Обещаю!

В голосе было столько искреннего счастья и радости, что я невольно усмехнулся. Ну чисто ребенок, которому подарили щенка. Вот только ребенок — набор математических формул на куске кремния, а щенок — кибернетический мутант-убийца…

Отличная компания для спятившего синтета…

— Чувствую, я пожалею об этом решении, — пробормотал я вслух, качнул головой, и потянулся к ремню безопасности пассажирского сиденья.

— Пристегнись, чудовище, — буркнул я, пытаясь приладить ремень безопасности на не предназначенное для этого тело. Приладил, щелкнул замком, ремень туго обхватил геллхаунда. Тот сидел смирно, лишь слегка подергивая челюстью.

Боже, что я делаю?

Пристегнувшись сам, я завел мотор, переключил селектор передач и медленно тронулся с места.

Машина пробиралась сквозь завалы, пытаясь вернуться на маршрут, обозначенный зеленым пунктиром, а рядом со мной на пассажирском сиденье сидел геллхаунд. Большой, лохматый. Пристегнутый. Смотрел вперед через лобовое стекло. Язык наружу, морда довольная, счастливая.

М-да. Кажется, этот мир окончательно спятил. Надеюсь, я не совершаю ошибку. Потому что, если эта псина взбесится, эта ошибка легко может стать последней в моей жизни.

Но было уже поздно. Пес ехал с нами.

И где-то в глубине души я не жалел об этом.

Кажется, я в детстве тоже хотел собаку. Хоть и представлял ее себе несколько иначе.

Глава 13

Я лежал на третьем этаже полуразрушенного здания, уткнувшись взглядом в просвет