Комбриг. Путь к славе - Даниил Сергеевич Калинин

— Вот и отлично… Илья, на двенадцать часов вижу скопление деревьев ближе к дороге, там наверняка залегла наша разведка. А левее на три часа показались немецкие танки. Пока только голова колонны… Расстояние до противника… Тысяча триста метров. На новой оптике расстояние до немцев с моим бьётся?

Последний вопрос задаю с заметным волнением. Командирский бинокль, он ведь не только увеличение даёт, но и позволяет определять расстояние до цели по угломерной шкале… Но для этого нужно знать точные размеры вражеских панцеров, занимающих сколько-то делений угломерной шкалы. В данном случае — чуть менее четырех делений… А если на языке профессиональных военных — то германские танки видны под углом примерно в четыре тысячных.

Вот только я не знаю точно, какова их длина… Навскидку не более пяти метров, и примерно два — два с половиной метра в ширину. Однако, если немецкий панцер короче пяти метров, то по формуле расчёта выходит уже совсем другое расстояние до врага!

Мои опасения оправдались в полной мере — сноровисто довернув башню и всмотревшись в прицел, Малютин коротко поправил:

— Дистанция до врага километр пятьдесят метров, товарищ комбриг. Только эти танки я ещё не видел.

Закусив губу от стыда, я ответил не сразу:

— По очертаниям вроде на Т-26 смахивает… Но это не польские 7ТР. Больно пушки длинные, да и башня другая… А пушки ведь не у одного панцера — на всех машинах колонны! Думаю, это чешский Т-38.

Мне пришлось всерьёз прднапрячь память, чтобы назвать ТТХ машины:

— Если так, то калибр орудия у «чеха» тридцать семь миллиметров, лобовая броня не более двадцати пяти, и борта около пятнадцати… Но за счёт большей длинны их пушка посильнее будет — лоб башни нашей «тройки» и за километр возьмёт.

— За километр точно попасть в лоб башни нужно снайпером быть, товарищ комбриг… А мы, если что, в борт немцев точно уделаем.

— В борт успеем выстрелить один, самое большое два раза. Потом немцы лбом развернуться… И это ты у нас снайпер, Илья. Остальные экипажи так метко бить не смогут… Сам-то уверен, что за километр наверняка попадёшь?

Малютин ответил с некоторой неуверенностью в голосе:

— Должен. Но всё-таки в настоящем бою я из немецкой пушки ещё не бил…

— Понял. Евгений, вызывай ротного.

— Есть!

Спустя несколько секунд я услышал в наушниках голос комроты-один, Тимофея Попова:

— Ноль десятый, слушаю!

— Ноль четвёртый, вижу немцев на грунтовке, колонна танков в несколько десятков машин. Подходим к дороге метров на семьсот; огонь открываем, как только немцы начнут разворачиваться в нашу сторону… Или по твоему выстрелу, если сразу не заметят.

— Понял, ноль десятый.

— С Богом…

Закончив короткий сеанс связи, я обратился к экипажу:

— Ну что братцы, вы все слышали… Во время боя выполняем команды лейтенанта Малютина.

— Есть! — Илья коротко ответил мне, после чего обратился к мехводу, — Чуриков, двигай понемногу вперёд.

Замерший было танк неожиданно резко дёрнулся с места. После госпиталей и переформировки к опасности вновь приходится привыкать, и у мехвода немного играют нервы… Но это ничего — в бою подвести не должен.

Скорее даже наоборот — глядишь, обостренное чувство опасности поможет красноармейцу Акиму Чурикову увести трофейный панцер из-под огня… Играют нервы и у меня — как-то уж очень быстро азарт боя сменился сильным волнением, аж в горле пересохло! Едва слушающимися руками я закрыл обе створки командирской башенки, опустившись на свое сидение… И только после немного успокоился, пришёл в себя. В конце концов, обязанность командира танкового экипажа в бою — своевременно давать наводчику целеуказания.

Так что нечего трястись, коли сам вырвался вперёд. Все равно ведь уже не переиграть…

Глава 11

Что такое двести с лишним метров для панцера Т-3? Двигающегося по пересеченной местности со скоростью километров двадцать в час? Да сорок секунд, едва ли больше.

Пустяк!

Но на войне у времени совсем иная ценность — особенно в танковой засаде… Или во встречном танковом бою — когда одна из сторон наносит внезапный для противника удар. Уже вскоре эти самые секунды определят, кому жить, а кто ляжет в землю… Или сгорит вместе со своим танком.

Сорок секунд — это на самом деле очень мало. И даже просто обнаружить врага не всегда представляется возможным за столь короткий отрезок времени… Ведь нужно еще успеть посмотреть в направление опасности — даже если у тебя собственная командирская башенка и отдельный перископ! А после «прокачать» в голове полученную информацию, отойти от первого шока, сориентироваться, как правильно действовать дальше… Но в тоже время на войне у многих солдат обостряется чувство опасности, интуиция — чуйка, иными словами. И у кого-то из танкистов, следующих в колонне трофейных чешских LT vz.38, она наверняка сработает… А уж там самое простое — упредить камрадов по рации и начать разворот панцера навстречу противнику!

Дело считанных секунд.

Впрочем, когда их всего сорок, это не так и мало…

Маневр Петра Семеновича, выехавшего чуть вперед на трофейной «тройке», если и введет противника в замешательство — то всего-то на несколько мгновений. Группа советских танков, заходящая во фланг германской колонны, вызывает подозрения сама по себе. А неплохая чешская оптика в командирских перископах не оставляет Фотченкову и крошечного шанса обмануть врага… Лейтенант Малютин прекрасно понимал это — но не решился оспорить командирский приказ.

В том числе и потому, что не желал проявить нерешительность перед лицом своего комбрига…

Нет, Илья намертво приник к орудийному прицел — очень стараясь удержать выбранный им танк на острие треугольничка. Центрального, самого крупного треугольничка прицельной сетки, не закрашенного темным… Уже успевший повоевать танкист расчетливо взял упреждение на ведущий каток чешского панцера — с учетом его движения, болванка должна проломить борт как раз у кормы.

Оптика у немцев неплохая, особенно цейсовские линзы. Они дают более четкое, ясное изображение — хотя кратность ведь та же самая, что и на советских танковых прицелах. Малютин предположил, что все дело в пропускной способности светового потока — он у германской оптики действительно выше…

Кроме того, в отличие от штатного ТОП-1 на БТ-7, у германского телескопического прицела больший угол поля зрения. Но на этом, пожалуй, все преимущества немца и кончаются… Собственно, у советского перископического прицела ПТ-1, дублирующего оптику на «бэтэшке», угол обзора не меньше — к тому же круговой обзор перископа позволяет контролировать все прилегающее пространство! Правда, только в теории — на практике в бою возможно сосредоточиться лишь на одной