"Фантастика 2025-163". Компиляция. Книги 1-21 - И. А. Намор

– Ты прав, – согласился старик. – Мы настолько сильно привязаны к благам цивилизации, что малейшее изменение климатических условий или текущего статуса приводит к нервным срывам. Уровень рождаемости в Европе сведён к нулю. Мы уже на восемьдесят процентов азиаты. Которые, кстати, тоже воспитаны желанием пользоваться всеми ценностями цивилизации, не давая ничего взамен.

– Это закономерный процесс. Наши расы уходят, на их место приходят более жизнеспособные, пассионарные народы.

– К чёрту их пассионарность! Они точно так же поддерживают распущенность, помноженную на дремучую дикость.

– В первую очередь европейцы виноваты в падении нравов сами. Разложение общества достигло таких масштабов, что это позволило пришлым народам без усилий расправиться с вами. Они же ненавидят вас в силу слишком большой разницы в уровне культуры. Беспорядочные половые связи и религиозные предрассудки всегда становились главными причинами крушения цивилизаций в прошлом. Вспомни Рим, Византию, Афганистан, Ирак, Соединённые Штаты.

– Штаты ещё держатся.

– Да какое там – держатся! – махнул рукой Воеводин. – Они погрязли в сытости и конформизме, их внутренние отношения настолько формализованы, что ни о каком выживании речь не идёт. Они уже никогда не поднимутся до уровня мирового жандарма. Вот Китай поднимется, верю.

Ван Бреевен стал печальным.

– Завидую вам, русским. Вы ещё можете заставить себя жить не хлебом единым, а главное – рисковать. Мы уже потеряли это качество.

– Мы не заставляем себя рисковать, – улыбнулся Воеводин. – Мы так живём испокон веков. Но давай не будем углубляться в философские дебри. Что случилось, что ты мне позвонил?

– Пришла пора уходить, – пробормотал Ван Бреевен как бы про себя, поднял голову. – Жизнь неумолима. Стефен, скажи пожалуйста, ты должен знать, Джона… убили?

Воеводин понял, о ком идёт речь. Мысленно приказал терафиму включить систему аудиозащиты. Теперь их никто не мог подслушать.

– Убили, Людвиг. Почему тебя это интересует?

– В последнее время новостные каналы пестрят сообщениями о внезапных смертях вполне здоровых людей. Технари, учёные, правительственные чиновники… теперь вот сотрудники спецслужб.

– Джон Ву был не простым сотрудником.

– Что происходит, Стефен?

Воеводин помедлил, глядя на панораму Брюсселя двадцать четвёртого века: старинных зданий было много, а высотных зданий мало.

– Людвиг, что тебя держит в Европравительстве? Привилегии, слава? Привилегий у тебя и без того хватает, а слава тебе не нужна. Уходи, пока не поздно.

– Ты не ответил на вопрос.

– Я всего лишь советник Службы безопасности.

Ван Бреевен усмехнулся.

– Вот и ответь мне как советник. Правда, что начинается очередной корпоративный передел мира?

Воеводин выслушал мысленное сообщение бригады сопровождения:

«Горизонт чист. Полевая обстановка нормальная. Потоки внимания в пределах фона».

Это означало, что разговаривающими в ресторане никто не интересовался.

– Ну, это вряд ли. Что за фантазии? Сам же говорил, что и европейцы и американцы погрязли во грехе, им не до передела. А исламское движение лишь поддерживает свою структуру, ему не нужен захват власти в глобальном масштабе.

– Китайцы?

– Китайцы действительно амбициозны и устремлены к «гегемонии пролетариата», но при этом они понимают, что открытая экспансия чревата непредсказуемыми последствиями. Их самолюбие тешит то обстоятельство, что их держава занимает одну из ведущих позиций в мире.

– Они слишком бесцеремонно присваивают себе территории на других планетах, астероиды и даже целые планеты у других звёзд.

– Мы слабеем, друг мой, и на наше место приходит иная сила. Но уверяю тебя, китайцы здесь ни при чём. Хотя рядовые жители Поднебесной и могут поддерживать…

Ван Бреевен подождал продолжения:

– Что поддерживать?

– Экспансию, Людвиг, – тихо, но твёрдо сказал Воеводин, глядя в прозрачные глаза старика. – Нас атаковали. Когда мы опомнились и поняли, в чём дело, многие оказались на той стороне. В том числе и высокие должностные лица. Они есть и в вашем Правительстве, и в спецслужбах. Поэтому уходи. К тебе придут и предложат работать на них добровольно. Если не согласишься, в твоё сознание внедрят спецпрограмму, отчего ты станешь зомби, либо… убьют. Как убили Джона.

Ван Бреевен поник, провёл рукой по щеке, словно стирая невидимую слезу.

– Примерно так я это себе и представлял: захват… Кто они?

– Не знаю, – честно ответил Воеводин. – Служба работает, но результатов пока мало. В наших рядах также окопались агенты Вируса, которые пресекают все попытки анализа ситуации.

– Вируса?

– Так мы назвали агрессоров.

– Ради чего они всё это делают?

– Не поверишь, – раздвинул губы в усмешке Воеводин. – С их подачи и начала реализовываться программа строительства Суперструнника. То есть по сути пятнадцать лет назад.

Ван Бреевен удивлённо посмотрел на собеседника:

– Зачем им Дженворп?

– И этого я не знаю, – вздохнул Воеводин. – Хотел бы знать. Но все события развёртываются вокруг него. Больше я ничего не могу сказать.

Ван Бреевен пригорюнился.

– Значит, и вправду пора уходить.

– Завтракать будем?

– Что? Ах, да… конечно… официант, – позвал министр.

Воеводин выключил скремблер.

– Официант!

У стола возник вежливый молодой человек.

– Яичницу из трёх яиц, – сказал Ван Бреевен, – с ветчиной и зеленью, кефир, горячие булочки. – Он поколебался немного. – И принеси-ка, данскер, водки.

– Марка? – спросил официант.

– «Русский размер». Граммов сто… нет, двести.

– Вам? – посмотрел виф на Воеводина.

– Творожное консоме, горячее молоко, – заказал он.

– Водка?

– Не надо.

Официант исчез.

Воеводин посмотрел на задумчиво-горестное лицо министра.

– Водка, с утра?

– Хочу отключиться, – скривил губы Ван Бреевен.

– Почему именно «Русский размер»?

– Ваша водка лучшая в мире, а «Русский размер» мне посоветовали друзья. Утверждают, что она самая чистая и мягкая, а самое главное – после неё не болит голова.

– Если пить в меру.

– Я всегда пью в меру. Но ты меня разволновал, Стефен. Неужели всё так плохо?

– Не всё, – улыбнулся Воеводин. – мы ещё живы, а значит, ещё можем изменить мир к лучшему.

К столику подплыл плоский киб с заказом, ловко расставил блюда, налил из небольшого пузатого графинчика водку в стаканчик. Возникший как привидение официант спросил:

– Что-нибудь ещё?

– Спасибо, ничего.

Ван Бреевен взял изящный стаканчик двумя пальцами.

– Может, выпьешь со мной? Как там у вас говорят? За здоровье?

Воеводин качнул головой:

– Мне ещё клумбу чистить надо.

Министр понимающе усмехнулся, опрокинул в рот стаканчик. Подержал водку во рту, проглотил. Глаза его стали круглыми.

Воеводин подал ему ломтик хлеба.

– Занюхай.

Ван Бреевен поднёс хлеб к носу, просипел:

– Настоящий русский размер! Мозги как сквозняком продуло! Как вы это пьёте?

– Закалка, – пожал плечами Воеводин. – Есть поговорка: пока русский пьёт, боги делают за него дела.

Ван Бреевен посидел немного, прислушиваясь к своим ощущениям, жестом приказал официанту налить ещё. Киб исполнил приказ.

– Ещё раз будем здоровы.

Графинчик опустел.

Глаза Ван Бреевена затуманились, на щеках выступил румянец.

– Жить хочется,