Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

С этой нумерацией были одни проблемы.

****

Из прихожей отозвался приглушенный звонок. Никто не спешил открывать дверь. Как и в прошлый его уход, Сарады не было дома. И Сакуры тоже. Но вот сейчас уйти не попрощавшись, Наруто просто не мог. Он собирался найти Сараду. Она тренировалась с баа-чан? Ладно. Пойдет искать ее в Резиденцию, или в госпиталь, или…

Но далеко идти не пришлось.

Наруто, хмуря брови, уже успел проложить замысловатый маршрут поисков, но столкнулся с нээ-чан неподалеку от ее же дома на тенистой аллейке. Сарада выглядела очень уставшей и бледной. Даже заметила его не сразу.

— Сарада-чан!

Наруто подлетел к ней и застыл как вкопанный.

— Н-наруто? — она растерялась от неожиданности. — Почему ты с рюкзаком? Ты куда-то уходишь?

— Да. Я всем уже сказал, только тебя найти не мог. Я ухожу с эро-сеннином.

— Надолго?

Наруто показалось, она заволновалась. Что же, это было приятно.

— Года два. Может, два с половиной.

— Года?

Сарада с силой моргнула и уставилась на него так, словно он был привидением.

— Года, — ответил Наруто уже тише и опустил глаза: выдерживать ее взгляд стало трудно, даже неловко.

Наруто представил себе гигантскую пропасть времени, которая разделяла эту их встречу и потенциальную следующую, и в нем внезапно пробудилась неожиданная смелость.

Если ему и правда нечего ждать, то будет целых два с половиной года, чтобы справиться с этой болью. Посвятить все время и все силы тренировкам, не тосковать о том, что оставляет в Конохе. А если есть…

Он смело взглянул на нее.

— Сарада, я…

И замолчал. Решимость решимостью, а слова куда-то делись.

— Я…

Во рту пересохло. Он шевельнул языком и сглотнул. Наруто продолжал стоять, молчать как идиот и смотреть в усталые встревоженные глаза Сарады. На какую-то долю секунды ему показалось, что перед ним Сакура, только другая: черноволосая, черноглазая. Что-то знакомое мелькнуло в чертах лица...

Наруто зажмурился.

Бред какой. С ума схожу, что ли? Работай, голова. Работай!

В темноте и пустоте звенела тишина, а присутствие Сарады давило и прогоняло прочь любые мысли. Наруто буквально ощущал ее взгляд, хоть и не видел его. Он продолжал жмуриться и подбирать слова, и почему-то они казались глупыми, слишком возвышенными. Ненастоящими.

Наруто открыл глаза и вновь увидел любимое лицо. Набравшись смелости, попытался еще раз:

— Я… — запнулся, перевел дух и выпалил назло самому себе: — Ты мне нравишься.

Сказал. Все-таки сказал. В груди стало сразу тяжело и больно, будто он дышал не воздухом, а свинцом. Сарада вытаращилась на него и часто заморгала.

— Ты мне тоже нравишься, — ответила она как-то просто, словно он не открывал ей тут душу, а городил какую-то очевидную чепуху.

Стало обидно до слез.

Она не поняла. Нравиться-то можно было по-разному: как друг, как брат, как… Сарада поняла все по-своему, а главный посыл так и не уловила, или уловила, но изящно обошла, потому что не хотела портить их крепкую дружбу.

Столько сил он вложил, чтобы сказать эти слова, и вот они с Сарадой вновь вернулись к началу.

Раз уж начал, надо было идти до конца. Какой из него Нанадайме Хокаге, если он даже в любви признаться не может? Наруто набрал побольше воздуха в легкие и выдал:

— Сарада, ты мне нравишься как девушка.

Наруто показалось, голос совсем пропал, настолько глухо прозвучали эти слова.

Так просто… «Сарада». Не «нээ-чан», не «Сарада-чан». Смелый шаг на новый уровень, с которого его, скорее всего, должны были грубо вытолкнуть.

Все, что было раньше, осталось далеко внизу. Этот новый уровень был слишком высоко. Вторгаться на него было непростительной самоуверенностью, а упав с такой высоты, можно было запросто разбиться насмерть, но он осмелился рискнуть. Наруто смотрел на Сараду в ожидании ответа, и у него было такое чувство, что ему прямо в лицо летит кунай, а он стоит, не шевелится и все надеется, может, ветром сдует.

Сарада моргнула и тоже с усилием вздохнула. С воздухом явно было что-то не то, раз не только он понемногу забывал, как дышать. Она прикрыла рот ладонью. Изучала Наруто бегло и нервно, но в то же время с надеждой. Сомневалась. В чем сомневалась? Как бы помягче отказать ему? Но тогда почему с надеждой? Или он вообще разучился распознавать по взгляду человеческие эмоции?

— Два с половиной года, — пробормотала Сарада себе в ладонь.

Как-то не по теме. Она вообще его слушала?

Сарада убрала руку от лица и подошла ближе. Наруто, затаив дыхание, следил за каждым ее шагом. Сердце забилось чаще, когда Сарада пересекла невидимую черту, за которую прежде никогда не заступала, и неожиданно обняла его. Наруто оторопел. Он пялился на пустую аллею перед собой, не видя лица Сарады, чувствовал кожей ее горячую щеку, щекотную челку у самого уха и прохладную пластиковую оправу очков.

— Если бы уходить не пришлось, сколько бы еще молчал, а? — сказала она с укором.

В ее голосе мелькнуло привычное занудство.

«Так я тебе тоже нравлюсь?» — мелькнула невероятная мысль.

Наруто не сразу понял, что произнес это вслух. Сарада лишь крепче прижала его к себе, и Наруто машинально обнял ее в ответ. Оказалось, это так просто сделать: взять и обнять Сараду. И его не отругали, не наградили подзатыльником, не сказали с возмущенным придыханием, поправляя очки: «Это… это что за непотребство, шаннаро!»

Счастье все это время было рядом. Стоило просто протянуть руку и коснуться, но он почему-то боялся, думал, его отвергнут. Представить себе безразличную или возмущенную Сараду было просто. Она такой бывала часто. А вот вообразить Сараду, которая отвечает взаимностью на его чувства, как-то не получалось. Не верилось, что ли, что она так может?

Наруто млел от внезапной нежности дорогого человека и не знал, что ему делать с этим счастьем. Что обычно делали со своим счастьем люди, которым повезло в любви?

Уходить с отшельником-извращенцем внезапно перехотелось. Доверие Йондайме, проклятие Кьюби, запрет на масштабные тренировки от баа-чан — все это во мгновение ока откатилось так далеко, словно было и не с ним вовсе. Наруто показалось, что он оставит здесь, в деревне, целый мир, открывшийся специально для него. Только для него. Он не мог это оставить, не сейчас.

Но Сарада крепче прижалась