Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

— Нет! Мы никуда возвращаться не будем!

— Она может умереть! — парировал я.

Предвидя тупиковость нашего разговора, я заранее отвёл Дрюню подальше от Осси, оставив её в шалаше.

— Она точно умрёт, если мы отправимся домой, — прошипел Дрюня. Его губы скривились от злости. — Обратная дорога займёт четыре дня. И за эти четыре дня на нашем пути мы не встретим ни одной деревушки, даже самой жалкой, с населением в три калеки!

Да, Дрюня прав во всём. На пути нам не встретилось ни одной деревушки. Да и если двинем назад — не факт, что успеем Осси доставить вовремя. Какая же безвыходная и поганая ситуация! Яркий пример того, как дорога вперёд — единственный шанс на спасение, даже, если ты не знаешь, что там — впереди.

За последнее время это решение стало для меня самым сложным. Мне пришлось принять сторону моего друга, и я надеюсь, что это лучшая сторона медали. Жаль только, что медаль была получена далеко не за выдающиеся заслуги.

Дождь с грохотом барабанит по нашим доспехам. Если бы Дрюня мог улыбнуться — он бы улыбался.

— Нужно выдвигаться, — сказал он. — Червяк, поверь мне, если бы моё лицо могло изображать мои чувства, ты бы сейчас увидел переживание. Такое же, как и на твоём лице. Любая дорога всегда приведёт к людям…

— Или к смерти…

— Не исключено! Но против смерти у меня есть надёжный инструмент… — Дрюня с хрустом сжал пальцы на длинном древке уродливой секиры. Пяток висящих человеческих ушей на тонкой косичке из чёрных волос, натянутой между двух высушенных лиц, мерно качнулся. — Но меня переполняет уверенность в том, что первыми мы встретим людей. Я понесу Осси на себе.

Я не стал спорить. Кивнул головой, и мы вернулись к шалашу.

Внутри шалаша мы застали Осси сидящей. Толи наш разговор её разбудил, толи неутихающий грохот дождя — нам было не важно. Мы были удивлены совсем другому. По-прежнему укутанная в плащ, рыжая воительница кинула на нас довольно ясный взгляд. Бледность ушла, губы порозовели. Да и зубы больше не отбивали громкую чечётку. И лишь опустив взгляд на её руки, мы увидели из-за чего такой подъём бодрости. Женские пальцы сжимали стеклянную колбу, которую она могла получить только из рук Эдгарса.

— Тебе лучше? — голос Дрюни был взволнован.

— Прощаясь, Эдгарс дал в дорогу мне лекарство, — прошептала Осси. — Он сказал мне, что я буду среди вас чужая. Он отговаривал меня… просил остаться дома, не ходить с вами… но я всё равно решила по-своему.

— Ты всегда была одной из нас. И будешь ей всегда! — выпалил Дрюня. — Нам надо идти. Мы ждём лишь тебя.

Девушка улыбнулась и тут же скривилась от кашля. Пустой флакон выпал из её ладони и подкатился к моим ногам. Я даже представить себе не могу, что могло быть внутри, но я не мог сомневаться в мастерстве старика. Мне даже кажется, что Эдгарс своими зельями может оживить труп. Что-то внутри меня заставило дёрнуть правым плечом, тем самым, куда совсем недавно вонзилась стрела Осси. Благодаря зельям старика я быстро вернулся к полноценной жизни уже через пару дней. Думаю, и с Осси будет всё в порядке.

Я протянул девушке руку и сказал:

— Идём!

Дождь не прекращался. Угрюмое небо продолжало рожать ослепительные молнии, разрывающие холодный воздух над нашими головами и хлёстко лупящие макушки деревьев, словно отвешивая подзатыльники провинившейся гопоте. Воздух вибрировал от несмолкаемого грома. Под ногами лопались лужи.

Всю дорогу Дрюня нёс Осси на руках. Девушка поначалу запротестовала, но не пройдя и километра, она обессилено рухнула на колени. Лекарство помогало, но не так быстро, как всем бы нам хотелось. Впервые за долгое время я испугался смерти. Мысли о потери друга вызывали во мне безумный страх. Я переживал. Переживал по-настоящему. Нравится мне это, или нет, но от чувств не убежишь, как и от самого себя. Я вышагивал рядом с Дрюней, и каждый раз, когда тело Осси содрогалось от очередного приступа кашля, в моей груди вспыхивала боль, словно чья-то костлявая ладонь хватала моё лёгкое и пыталась разодрать его пальцами на мелкие кусочки.

Расчувствовался не только я.

Как бы глубоко Дрюня не старался упрятать свои чувства, но мой взгляд уловил нервное подёргивание губ и отчаянный рык, когда на его могучих руках Осси заходилась кашлем. Он переживал не меньше моего.

Может, мы еще остались людьми? Хочется верить, что внутри этих изуродованных болезнью тел человеческого больше, чем вот этого… застывшего и вонючего… заполнившего все пустоты наших тел…

К вечеру дождь прекратился.

Когда мы уже собирались сойти с дороги в лес для ночного привала, Дрюня разглядел огни.

— Видишь? — спросил меня Дрюня.

— Да.

Влажная от дождя дорога тянулась на добрый километр, а затем огибала лес. Присмотревшись, я заметил два мерцающих огонька. Факелы. Или пару костров, разбитых в лесу недалеко от дороги.

— Как я и говорил, Червяк, дорога привела нас к людям. Сомневаюсь, что стайка волков решила разбить костёр на краю леса.

— Идём к ним? — спросил я.

— Мы идём своей дорогой, они лишь люди, повстречавшиеся нам на пути.

— Я чувствую там лошадей, — сказал я. — Они уставшие и голодные.

— Тогда проблем вообще не будет. Мы пройдём мимо. Поздороваемся и уточним дорогу.

— Ты не боишься свои видом всех распугать?

— Однозначно, меня терзают подобные страхи, но ничего не поделать. Пойдём с тобой первыми, а туман нас прикроет.

Не успел дождь стихнуть, как на небе кто-то принялся медленно и мучительно вспарывать золотистыми клинками тучи. Стало душно. Нашу армию затянул туман. Нам ничего не оставалось другого, как двигаться дальше, вперёд по дороге.

Дрюня решил не скрывать своего присутствия. Продолжая нести Осси на руках, он принялся насвистывать знакомую мне мелодию нашей любимой группы: iron maiden — песню: Повелитель мух. Песня — кайф! Начинаешь слушать — и оторваться уже невозможно. На мой взгляд, X-Factor — самый охуевший альбом. Можно поспорить, но у меня свой утончённый вкус, и мне как-то похуй на мнение остальных.

Я принялся вместе с мои другом насвистывать один и тот же мотивчик. Получалось так себе. Наши булькающие голоса полностью коверкали мелодию, оставляя узнаваемым совсем крохотный кусочек. Да и плевать, главное мы друг друга понимали. И не боялись заявить о себе.