Третья книга. Пришельцы из неизвестно откуда в известно когда. Первая часть. Аврал и Размах - Антон Стариков

и никому-никогда не стоит об этом забывать! Кто мог предположить, предугадать недавний ужасающий разгром пришедшего из степи войска? Опытного войска из закалённых многочисленными походами воинов?! Тем более обидный разгром, когда совсем ещё недавно наводившие ужас на жителей Поднебесной батыры разбежались по степи словно напуганные резким звуком суслики! Кто мог хоть на секунду допустить, что на пути у идущих восстанавливать справедливость и отвоёвывать родные земли баргутов окажется... дракон? НАСТОЯЩИЙ ДРАКОН! Кто мог предвидеть потерю многих воинов, позорное бегство по своим следам и вытоптанным пастбищам, исчезновение уважаемого и любимого народом зайсана... и тем более его внезапное возвращение четыре дня тому назад?!!

Уже похороненный и оплаканный вождь вернулся отнюдь не в одиночестве — вместе с ним к шатрам соплеменников явились более двух с половиной тысяч пропавших людей: воины, женщины, дети, старики. Явились не пешком, босыми, избитыми, голодными беглецами... явились на конях, в чистой одежде, сытыми и с оружием. А ещё вместе с нашедшимся правителем и ведомыми им сородичами к кострам ошарашенных степняков заявились несколько сотен нелюдей-чужаков. Те ещё гости! Наглые, гордые, до зубов вооружённые, все без исключений облачённые в достойные царей доспехи, на великолепных конях. Двое так и вовсе вместо коней предпочитали громадных волков, от одного вида и взгляда которых самые свирепые псы в стойбище жидко гадили под себя и с визгом хоронились по углам, забиваясь под кибитки. Что касается хозяев псов, то появление среди них чужаков не могло не вызвать беспокойства у обитателей стойбища: страх и ненависть, откровенное ворчание среди знатных и не только знатных воинов, настоящая ярость среди мгновенно оскалившихся на чужаков монгол. Что характерно, монголы и в особенности их едва не лопавшийся от злости командир с неприязнью встретили не только чужаков, но и немногим лучше отнеслись к зайсану и всем прочим вернувшимся. Один из двоюродных братьев правителя, после его исчезновения активно претендовавший на его титул, очень холодно встретил воскресшего родственника и пусть формально вроде бы не оспорил его власть, но и не проявил особого желания ему подчиниться, открыто вёл очень опасные речи, открыто собирал вокруг себя глав родов и пользующихся авторитетом воинов, открыто-напоказ сблизился с командиром монгол.

Положительных эмоций тоже немало — возвращение к родным очагам тысяч захваченных в плен соплеменников вызывает у их родственников искреннюю радость, несколько прибивает ярко полыхавший огонь ненависти к чужакам среди народа, способствует росту заметно подорванного поражением авторитета Азарги. Многие по прежнему ставят ему в вину допущенное им поражение и пребывание в плену, однако не меньше людей благодарны зайсану за воссоединение семей, за отцов, мужей, братьев, сыновей и детей. На нелюдей-чужаков глядят не только с ненавистью-страхом, но и со страшной силы любопытством — баргутам крайне интересно узнать как можно больше о тех, кто их победил, ну а нынче навестил... то ли в статусе гостей, то ли в составе свиты вернувшегося правителя, то ли диктовать побеждённым свою волю по вечному праву победителя. Последнее выглядит весьма вероятно и порождает бессильную ярость в тех, кто не желает признать или смириться с подобным положением вещей, вызывает тревогу у всякого, кто хоть немного задумывается о будущем, сильно ранит всех мечтавших о возвращении родных земель. Недавние горькие события разбили мечты-надежды-планы десятков тысяч степняков в мелкие клочки, и это... это тяжело принять и пережить! Тяжело, несмотря на радость от возвращения родни, несмотря на пришедший вместе с вернувшимся вождём проблеск надежды...

Для родовой знати неожиданное возвращение верховного правителя это сплошная головная боль — многие уже успели либо договориться, либо выразить безусловную покорность самому очевидному претенденту на освободившийся титул, преподнести подарки, что-то получить и что-то пообещать... и если некоторые договора ещё можно разорвать, то подарки и обещания назад не взять. Возвращение прежнего владыки крайне невыгодно многим знатным и обладающим влиянием людям. Впрочем немало и тех, кто искренне рад вновь видеть его среди родных очагов, тех, кто ни мгновение не сомневается чью сторону принять. За свою жизнь и долгое правление Азарга успел наделать немало ошибок, но одного у него не отнять — он всегда умел ладить со своим народом, умел заводить друзей и благодарных-обязанных ему должников. Несмотря ни на что, годы его правления это не самые худшие годы в жизни сплетённого Судьбой в единое сообщество союза родственных племён. В целом баргуты любят своего правителя, хотя недовольные им конечно же есть — они есть всегда и везде. Отец... дед... прадед нынешнего зайсана тоже сумели не опозорить свои имена, имя своего рода, сумели сохранить народ и не ввергнуть его в нищету, словно лодку по бурной реке провести его мимо многочисленных опасностей-порогов — это помнят! Хорошо помнят знатные-сильные-богатые, помнят те, кто обладает влиянием на многие умы, помнят и те, по чьему слову немедленно и без лишних раздумий обнажат клинки десятки и сотни бойцов.

Отдельного упоминания заслуживает и странное, если не сказать больше событие, эпизод, произошедший в первый же день возвращения Азарги во главе тысяч освобождённых пленников-баргут и в сопровождении нескольких сотен вооружённых чужаков. Совершенно возмутительным образом, неизвестно по какой причине и непонятно по какому праву отдельная сотня монгол окружила родовые шатры семьи прежнего правителя, грубо разоружила немногочисленную охрану, выгнала всех слуг и рабов и ограничила свободу самых близких людей нашедшегося зайсана, включая его замужних сестёр и двух их мужей (сам Азарга в то время ещё только приближался к становищу). Причём сотник монгол осмелился угрожать... орать не только на возмущённых подобным поведением мужчин, но даже на жену и на старуху-мать внезапно вернувшегося лидера баргут. Попытка родственников обратиться за помощью к тому самому двоюродному брату, что должен был унаследовать титул, абсолютно ничего не принесла, а тысячник монгол так и не принял тех, кто осмелился просить за опальную семью (тем самым не подтвердив и не опровергнув, что именно он приказал взять родичей вождя под стражу). Когда же вернувшийся Азарга послал за своей семьёй, наглый сотник прогнал его посланцев бранными словами и угрозами применить оружие, в немыслимой наглости заявив им, что зайсан сам должен явиться к нему... без оружия и без охраны и просить права увидеть родных. Слуги передали хозяину нерадостные вести и слова дерзкого сотника (к тому времени Азарга вместе со свитой расположился на постой у старого советника его отца, туда же почти немедленно начали стекаться его друзья и сторонники, а так же те, кто своими глазами желал узреть вернувшегося правителя). В это же самое время верные люди донесли ему,