Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

— Объяснись.

— Они не умеют работать в команде.

— Я наслышана о твоих странностях, Какаши. Ты отправлял в академию всех генинов до того, как тебе попалась команда Нанадайме.

— Нан-надайме? — Какаши опешил.

— Наруто, — ворчливо отмахнулась Цунаде. Могли бы уже выучить прозвище этого бесёнка. — Надеялась, что ты избавился от этой идиотской привычки отсылать генинов в академию. Не умеют работать в команде, так научатся!

— Это должно работать на рефлексах. Их собственное решение, не навязанное извне.

— Почему ты так на этом зациклен?

— У меня есть свои причины. Я слишком хорошо знаю, чем заканчивается такая халтурная командная работа, Годайме.

Цунаде сердито подперла кулаком щеку.

Одни проблемы. Что они с Сарадой сговорились, что ли?

****

…боялась пошевелиться. Два расплывчатых желтых глаза словно выжигали на ней клеймо. Проникали в мозг, перестраивали его работу на свой лад. По щиколоткам скользили холодные змеиные тела, и Сарада с ужасом понимала, что это не папины змеи, а какие-то другие…

…ржавые прутья решетки. Какая-то страшная тварь кинулась грудью на решетку и протянула к ней руку, но не дотянулась. Сарада испугалась, но осталась на месте. Она знала — дистанция безопасная, отсюда ее не достать. Однако конечность твари вдруг стала растягиваться, словно резиновая. Кто-то оттолкнул Сараду в сторону, и перед глазами мелькнул пышный пучок серебристых волос…

Холод. Почему-то очень холодно и сыро. И опять мерзкий запах лекарств, спирта и плесени.

Снова палец скользил по впадинам рисунков на стенах, и вновь плясал на коже желтый свет свечей.

…острый скальпель рассек кожу, и из-под лезвия выступила темная кровь. Кто-то дико закричал, будто его резали по живому без анестезии.

Сараде было страшно. Если это место и существовало где-то, она бы отдала все на свете, чтобы не попасть туда. Это была какая-то отвратительная ловушка, из которой не было ни одного выхода, кроме как проснуться.

Очнувшись снова в отцовской комнате, она натянула футболку до самой макушки, словно одежда Шисуи могла спрятать ее от ночных кошмаров.

Почему это происходит со мной? Потому что я все никак не могу успокоиться после той встречи с Орочимару? Но это было так давно. Почему же до сих пор?.. Или это потому, что ушел Наруто?

Сарада стянула с лица футболку и тяжело вздохнула. Битва с Араши и Кабуто произвела на нее слишком сильное впечатление, но пока Наруто был в деревне, ничего подобного ей не снилось.

В папиной кровати было одиноко и неуютно. Безумно хотелось встать и пойти в комнату к Шисуи, сесть у его кровати, положить голову на постель и поговорить о чем-нибудь. Да хотя бы провалиться в тот реалистичный сон, где живой Шисуи был Годайме Хокаге. Вот только он почему-то больше не снился. Хотелось подойти к маме, обнять ее, вдохнуть мамин запах и понять, что мама защитит. И папа защитит. И Нанадайме — тоже. Вокруг мудрые и сильные взрослые, а весь этот ночной бред, не дающий ей нормально спать, — просто кошмары, не более.

Но мама была еще совсем юной. Она и сама боялась.

Боялась за Саске.

«Сосуд для Орочимару». Что же это значит, боги?

Сарада кусала губы, пялилась близорукими глазами в темный потолок и думала о Наруто. Может, рядом с ним ей бы не снились кошмары?

Забудь. Он вернется нескоро.

Она перевернулась на другой бок, но сон так и не шел.

Ночь не задалась.

Утро оказалось не менее отвратным.

В восемь часов утра к ней наведался Шино-сенсей. Сарада уже и думать о нем забыла. Так, пересекалась с ним раз в месяц в случайных местах, он неизменно спрашивал, не беседовали ли они накануне утром, раскланивался, и они расходились каждый своей дорогой.

Сегодня он пришел лично к ней домой, и Сараду это насторожило.

— Разговор есть, — сказал Шино и вежливо поздоровался с Сакурой.

Он не спросил ее «Прошлым утром не беседовали мы?», как всегда делал с любым встречным знакомым. Сарада слышала, Шино-сенсея уже успели наградить кличкой «Шино-мы-не-беседовали-вчера», и внезапная измена привычке со стороны сенсея показалась Сараде подозрительной.

Сакура ушла в Резиденцию к Годайме, а Сарада настороженно присела с Шино на диван.

— С кем беседовал утром, вспомнил я, — с легкой угрозой заявил Шино.

****

Сенсей ушел, но Сараду все еще трясло крупной дрожью.

«Не выдам тебя я, а потому не выдам, что бесчестно это. Однако обидел меня поступок твой. С друзьями не делается так, а потому не делается, что драгоценная вещь — доверие, и с моей стороны навсегда утрачено оно».

Та самая недоработка в Лабиринте Воспоминаний дала о себе знать. Шино-сенсей вспомнил об их разговоре и догадался, что она задурила ему голову какой-то техникой, правда, так и не понял какой.

Образ. Она так и не создала тогда свой образ, и глубокий провал вокруг собеседника прожигал целый колодец в красивых наслоениях воспоминаний.

Ее прокол. Сарада впервые использовала Лабиринт Воспоминаний, и не учла, насколько важно создать полноценную картину, включая все лица, в том числе и свое. Не додумалась сразу. Не знала, что так получится.

Глупо, как же глупо, боги!

Зато теперь она знала свои ошибки.

Про жуков Шино-сенсей ничего не спрашивал, но Сарада чувствовала, что это дело времени. Даже несмотря на клятву Шино не предавать ее, она понимала: то, что известно двоим, — это уже не тайна.

С моей стороны это предательство. Открытое предательство деревни. Дьявол.

Она взъерошила на голове волосы и широким шагом прошлась по гостиной в одну сторону, затем в другую. Металась, словно загнанный зверь. Не знала, куда себя деть.

Ладно бы вопрос был только в использовании странной ментальной техники на своем товарище. Но нет. Тема с жуками вела гораздо дальше. Если Шино-сенсей вспомнил, что с кикайчу что-то не так, он расскажет об этом в клане. Пусть сам он ничего не знал о таинственном члене Корня, но в клане не могут не знать. Кто-то же отдавал Данзо того ребенка? Ниточка разматывалась бы дальше. От Сарады через жуков к Корню, к убийству членов Корня. К убийству Шисуи. А дальше… Дальше к уже улегшимся делам об уничтожении организации Данзо и о смерти Шисуи возникли бы новые вопросы. Новый элемент в лице Сарады, ранее не учтенный, заставил бы власти Листа пересмотреть свои теории насчет тех событий.

Не хочу допросы.