Ларс. Первые шаги - Еретические записки

— У него было двое учеников. Первый, бит известный большинству разумных как Руджесс Ном, быстро разочаровал старого учителя, оказавшись слишком материалистом и воспринявший из его изысканий только научную часть, а не мистическую и, к тому же, не был готов честно учить уже своего ученика, считая, что ему нужны слуги, а не тот, кто способен его убить, — продолжался монотонный голос голограммы.

Теперь настала пора удивляться уже Проззену Фоски, который узнал о том, что его легендарный сородич-конструктор оказался ситхом и следовательно последователем Тёмной Стороны, с которыми он и обещал бороться становясь джедаем. Более того, одним из тех великих битов, которыми гордился весь его народ.

— Второй, родианец, был взят тви’леком незадолго до его смерти и поэтому даже не успел получить приставку Дарт, однако начал познавать основы, хоть и не полностью принял философию ситхов, — продолжала голограмма гунгана, — однако ему повезло и он встретил Сета Харта, древнего ситха, который недолгое время был учеником самой Дарт Занны, лично знал Дарта Бейна и испытывавшего к этой традиции глубокое презрение. Тем не менее, древний одаренный в итоге всё же умер, подучив родианца и направив его по следам линии Бейна.

Мьярта с интересом слушала о совершенно новом для себя мире. Пускай аборигенты Тунда и не называли себя ситхами в повседневности, она как дочь Верховного Колдуна знала о своих далеких предках и теперь не без удивления наблюдала за тем, как имя её народа присвоили наследники тех, кто захватил древний Коррибан, и тех от кого бежали её предки.

— Руджесс Нам тем временем так же завел двоих учеников, которых рассматривал как слуг, — продолжала голограмма и Авену показалось, что в её голосе неожиданно промелькнули эмоции и появилась надменность, — первый был мууном, который стал его первым экспериментом по селекции более лучшего одаренного. Он собирался переселиться в его тело, чтобы дождаться появления Избранного. Вторым слугой, что наивно считал себя учеником, был его генетический клон. Дарт Тенебрус, такое было ситхское имя у бита, опасался, что тело другой расы не может принять высокоинтеллектуальный разум бита.

На секунду Антарии показалось, что повеяло Тёмной Стороной Силы, однако спустя мгновение этот внезапное ощущение пропало, однако её настороженность никуда не делась. Уже было понятно, что они находятся в логове одаренного, что был связан с ситхами и знал о них слишком многое.

— Мууну повезло, и ему удалось ударить в спину своему мастеру в то время, когда на них падал свод пещеры, после чего он убил и неудачливого клона, который считал себя ситхом, — в безэмоциональном голове голограмме словно вновь на секунду мелькнуло сожаление, — однако он отрезал себя на видения будущего и оказался неспособным увидеть свою будущую смерть от рук своего ученика.

Юный Флинт ещё не мог полностью осознать происходящее, однако только его юный глаз успел заметить, что одна из ног голограммы странно изменила форму на секунду, перед тем как вновь принять привычный вид.

— Тем временем родианец искал следы ситхов, и в этих поисках нашел своего ученика, гунгана с забытого всеми мира Набу, меня, Джа-Джа Бинкса, — Абсо-Бар ожил, когда голограмма его отца наконец начала рассказывать о нём, — их объединило желание не просто правитель галактикой ради власти и силы, как и подобает ситху, а ради её изменения.

Ролк был вынужден согласиться, что эти мотивы не были для ситхов типичны, хотя и стало понятно откуда у разумного, что был причастен к покушению на Люка. Не важно какие мотивы влекут ситха, стиль останется тем же. Использовать разумных в качестве инструмента — обычное для них дело.

— Родианец к своему несчастью вскоре вышел на след мууна, который вычислил его и прикончил, — продолжала голограмма, — однако мне удалось выжить и скрыться. Идя по зову Силу и следу из крошек, один гунган распутал многие следы Ордена лордов ситхов и наконец даже нашел планету Бал’демник в системе Бак’рофсен, в котором муун убил своего учителя и оставил его тело прямо в этой пещере.

На фоне понимания факта, что они находятся на месте где один из ситхов убил другого Антария упустила то, что голограмма гунгана сказала о нём в третьем лице.

— Многие знания пришли именно после этого и именно после этого началась моя долгая игра против мууна и его ученика, Сидиуса, — продолжала голограмма, — так же как и они, удавалось влиять и на тогда просто сильнейшего джедая поколения по имени Дуку, что стал донором для создания будущего Избранного, что провернул муун, и даже на самого Избранного, направив ситхов против джедаев.

Мьярта почувствовала, как сама Сила кричит ей о том, что нужно бежать, однако неожиданно для себя замерла, будучи не в силах сдвинуться, словно цепенея, но никто из окружающих её не заметил этого.

— А потом этот самовлюбленный идиот перестал появляться здесь, в месте где я его всему научил, — неожиданно пропала голограмма и Абсо-Бар понял, что вместо голоса отца он слышит голос Проззена Фоски, — к сожалению у него был один важный минус, он не был битом и не мог стать подходящей оболочкой для меня.

Первым осознал происходящее и отреагировал Авен Ролк, выхватывая меч и закрывая собой Флинта, пока наконец смогшая вновь двигаться уроженка Тунда бросилась в сторону, уходя от потенциального удара. Фоски попытался вернуть себе контроль над телом, не понимая что с ним происходит, однако было слишком поздно.

— К счастью, вы исправили эту оплошность и доставили мне новое подходящее тело, — сказал бит, ощущая вновь себя в живом теле после долгих лет в качестве бесплотного духа и выхватывая световой меч, — склонитесь перед Дартом Тенебриусом или умрите!

* * *

Итак, Энакин Скайуокер оказался биологическим сыном графа Дуку, а я соответственно его внуком. Вот кому принадлежал тот самый дом на Татуине, вот кто пытал Уотто, вот чьим мечом с зеленым лезвием я сейчас пользуюсь после потери меча Энакина. Знал ли Дарт Вейдер, что уже убил своего биологического отца, когда заставил наследников Великих Домов Серенно убить своих отцов? Вряд-ли, по крайней мере об этом ни слова не известно.

Тем не менее Серенно, по крайней мере номинально и в своих первых лицах, неожиданно готово мне подчиниться. Сомневаюсь,