Гамбит некроманта - Светлана Алексеевна Кузнецова

В желтоватом свете фонаря сверкнуло скорпионье жало еще одного хвоста, от удара которого увернуться вышло чудом. Соткавшаяся словно из темноты вторая тварь нацелилась ему в бок и уже разинула пасть, готовясь вырвать кусок мяса. Избежать нападения Елисей не успевал, мог лишь пожертвовать рукой. Однако, когда он уже приготовился к боли, плотный ветряной поток снес прорвавшегося в сторону, заставив заскрести когтями по земле. Воительница, наконец, вступила в бой и подоспела вовремя.

— Ху-ух! — Василь вогнал лезвие ледяного топора в плоть прорвавшегося, похожего на крокодила. Ответный удар покрытого стальными пластинами крыла сбил его с ног. Рыцарь упал навзничь, кувыркнулся через голову и снова встал. Рукоять из рук он так и не выпустил, потому сразу рубанул по сунувшейся к нему морде. Тварь дернулась. Лезвие, вскользь зацепив бараний рог, высекло из него зеленые искры.

Елисей стегнул свою тварь огнем. Та отпрянула, завертела тигрино-львиной башкой, лизнула раздвоенным языком нос и преобразовала тот в загнутый клюв чудовищных размеров. Еще одну, от которой в очередной раз отпрыгнула воительница, он прижег левой рукой. Тварь дернулась, издав тонкий писк, ввинтившийся, казалось, прямо в мозг. Елисей замотал головой, перед глазами на миг поплыло. Сморгнув злые слезы, он кинулся на землю, избегая укуса, откатился в сторону, снова стегнул огненным бичом.

Воительница оседлала помесь кабана и гориллы, сдавила ногами толстую шею и полоснула по глотке длинным загнутым кинжалом. Лезвие чуть не застряло. Не будь сталь дамасской, так и произошло бы, но один из лучших когда-либо созданных людьми клинков, справился и с мехом, и с мелкими чешуйчатыми пластинами, и с толстой шкурой. Кинжал погрузился в плоть. Брызнуло смолисто-черной кровью.

— Спрыгивай! — приказал Елисей, но воительница не послушала. Ее лицо исказила полубезумная улыбка, а восторг от первого убийства и победы над страхом взметнулся серебристым туманом и, не причинив прорвавшимся ни малейшего вреда, поплыл над водой.

— Я победила монстра! — кричала она.

— Дура! — в сердцах припечатал Василь.

Елисей не сказал ничего. Он не успевал помочь, с трудом удерживая на расстоянии своего монстра, к тому же невозможно спасти того, кто не хочет быть спасенным. Слов воительница, похоже, не понимала. В следующий миг тварь дернулась, скидывая ее на землю и обрушиваясь всем весом, ломая кости и вышибая жизнь. Ветер донес сдавленный вскрик и, наверняка, услышал его не только Елисей, но и рыцари, все еще спешившие к ним на помощь.

Отмахнувшийся от своего противника Василь ударил тварь по шее боевым топором, отделяя голову от плеч и едва успел отскочить от занесенной над ним когтистой лапы.

Пламенный бич, наконец, попал по глазам твари, и та отпрянула, на короткий миг открыв брюхо. Елисей ждать не стал, подскочил вплотную. Усиленный огненным даром кулак врезался в живот, выжег кожу, проник в истекающее черной кровью нутро. Елисей растопырил пальцы, и прорвавшийся захрипел, упал навзничь и затрясся в конвульсиях.

Отвратительная вонь ударила в нос. Елисей отступил, стараясь не смотреть на выпачканную кисть. Магический огонь способен уничтожить многое, но легче от этого не становилось. Судя по уханью и стукам боевого топора Василь вознамерился изрубить доставшуюся ему тварь в фарш и в помощи не нуждался.

— Как же так?.. — не впервые Елисей терял соратников, к тому же воительница отчасти сама была виновата в случившимся, но все равно было горько. Он хотел стереть пот со лба, невольно глянул на черную копоть, запятнавшую кожу, и желание вымыть руки стало невыносимым. Благо, зеркальная гладь пруда находилась всего в нескольких шагах. Елисей обернулся к ней и пошел, почти не понимая, что делает. В воде отражалось темное небо, звезды, плыли облака, огни фонарей, деревья. Стоило приблизиться к кромке воды, по ней пошла рябь. Волна плеснула на берег и из темноты вынырнула…

Рассмотреть не успел. Грязно ругаясь, Василь ухватил его за плечо и отшвырнул себе за спину. Падая, Елисей ощутимо ударился лопаткой о камень, в ушах зазвенело, перед глазами потемнело, а затем мир вокруг стал неожиданно четким и ярким. Словно не стояла ночь. Звуков вокруг тоже оказалось очень много.

Со стороны Садовой-Кудринской послышались выстрелы, совсем рядом, близ Ермолаевского переулка, бежали несколько человек, вернее, сверхов. Кто-то окликнул, и Елисей окончательно пришел в себя.

Булькнуло — Василь кинул в тварь топором, но, скорее всего, промазал.

— Вот ведь сука болотная…

— Надо будет прочесать пруды, — просипел Елисей, силясь отдышаться.

— Надо же. Еще и русалка свихнувшаяся на нашу с тобой голову. Где я так нагрешил недавно?! — вознегодовал Василь. — Тебе повезло, что в лицо ей не заглянул — легко отделался.

— О да, конечно. Мне просто банально задурили голову! — Елисей, морщась, поднялся на ноги. — Судьба ко мне сегодня точно благосклонна. Ты, милсдарь, мог бы и пришибить из благих побуждений, — пробормотал он.

— Раз можешь шутить, значит, и жить будешь, — сказал Василь уже спокойнее, осклабился, но тотчас же посерьезнел. — Дарью мы потеряли.

Елисей кивнул. В тройке он был старшим, и то, что оказался в подобной компании абсолютно случайно, не снимало с него ответственности. Он и имя воительницы не помнил — вот же позор.

— Аннушка все-таки разлила масло… — пробормотал он, — сегодня для нас.

— Патриаршие, Воланд, все такое?

Отвечать Елисей не стал, подошел к трупам, благо те лежали довольно скученно, распростер руки. Предавая огню плоть, он не обращал внимания на едкий дым, вползающий в легкие. Тела так и так пришлось бы сжигать.

Некто все-таки до него добежал, ухватил сзади, дернул, заставив опустить руки. Магический огонь угас.

— Отставить! — раздался звенящий и четкий голос Романа, и Елисей застыл на месте, не собираясь что-либо предпринимать.

Роман взял над ним шефство, когда Елисей потерял наставника. Что бы ни говорили в отношении того высшие магистры, он всегда подчинился бы прямому приказу. И лишь когда Василь выпустил его, и удалось оглянуться, Елисей увидел, что рыцарь был в одиночестве, а рядом с ним стоял ассистент главы Гильдии.

Дерк выглядел так, словно прибыл с приема или по меньшей мере из очень дорогого ресторана, в который не пускают абы кого. Белый костюм-тройка, начищенные до блеска остроносые туфли и забранные в небрежный хвост волосы были идеально чисты. В отличие от стоящего рядом Романа. Казалось,