Горящее дерево - Стоик

Одолжив нож у местных, я сделал три надреза в стене из шкур: одно горизонтально и два перпендикулярно первому. Получилось окно, прикрытое куском овчины. Этот кусок откидывался и оголялось отверстие.

Дрова я нашел на берегу. Шёл вдоль воды и собирал сухие ветви, иногда крупные палки. Собранную вязанку приволок к дому. Конечно, все собранное богатство быстро прогорит, но я надеялся, что камни успеют нагреться.

Кстати о камнях, с ними тоже была проблема. Обычно известняк не сложно обнаружить на местах обрушения или эрозии осадочных пород, наша деревня была на низком берегу без каких-либо обрывов. Даже впадающих ручьев я не заметил. Пришлось собирать камни по одному, также как и дрова, медленно бредя по берегу.

После основных приготовлений, я занял у жителей котёл, огниво и начал растопку дров. Баня была на «троечку», но удовольствие от пропаренного и помытого тёплой водой тела было сложно переоценить.

Местные конечно видели все мои приготовления. Вопросов особо не задавали, но репутацию чудика я заработал.

Кроме чистоты тела приходилось думать о чистоте одежды. Однажды собрал все, что у меня было, на себе оставил только штаны местного производства, и пошёл на реку выполаскивать грязь. Я наблюдал, как стирают белье местные женщины, и не вдалеке занялся тем же. Те, увидев мои старания, залились звонким смехом. Одна из этих прачек, видимо самая добрая, подошла и отогнала меня, взяв на себя труд — достирать мои шмотки. Я был безумно благодарен. К вечеру этого же дня эта женщина принесла мою одежду уже сухую.

Язык Самих мне давался безусловно сложнее, чем английский в своё время. Хотя это в принципе не так сложно, как кажется многим. Чужой язык быстро учится тогда и только тогда, когда он насущно необходим. Люди учат иностранные языки в школах, университетах, курсах и так далее заведомо с плохим результатом, так как нельзя его выучить по учебнику или словарю. Его нужно учить, словно вы дети, повторяющие фразы родителей. Нет переводчиков у детей. Они просто запоминают, что им говорят, соотнося с понятиями. Запоминаем слово «стул», просто садясь на него. Взрослые должны учить язык с его носителем в тесном контакте. Когда он говорит, мы запоминаем всю фразу в контексте ситуации без перевода на великий и могучий. Привязываем к фразам контекст: события и понятия. И когда посредник (родной язык) вам мешать не будет — сразу процесс пойдет невиданными темпами. Два-три месяца нужно, чтобы сносно говорить. Таким, у кого есть способности, потребуется около месяца. У меня есть способностями к языку, поэтому уже через три недели освоил первые двести-триста слов и начал изъясняться.

Я ходил вместе с местными подростками ловить рыбу. Это было не основное занятие племени, но если деревня стояла рядом с водой, то и пользовались ресурсом. Ловили сетью, которую плели женщины. Из рыбы мы вылавливали сомов, каких-то огромных рыб семейства карповых, даже осетров. На родине я рыбалкой не занимался, больше по грибам специалист, но тут вариантов не было. Из рыбы варили уху и вялили ту, что размером поменьше.

5

Так дни текли один за другим. Вечера мы проводили с Удеем в разговорах. Я приходил к нему в жилище и, сидя у очага, мы расспрашивали друг друга о наших мирах. Как мог на своём ломаном объяснял про цивилизацию 21 века: машины, дома, тотальную цифровизацию. Потом как попал сюда. Удей слушал внимательно с выражением глубокого благоговения. В его глазах мой рейтинг видимо поднялся до высокого уровня. В архаичном обществе любая необычность воспринимается со страхом, без какого либо недоверия, поэтому я ничего не скрывал.

Его я тоже пытал вопросами:

— Удей, расскажи мне, кто наши соседи?

Жрец чуть помедлил и ответил.

— На севере живут наши враги, Ари. Мы когда-то жили выше по течению Танаи. Там трава выше, воды больше, солнце не так печёт. Но нас прогнали с тех богатых земель. Ари — большое племя. Десять родов. Сто хижин. Нам с ними не справится. Мы ушли от них сюда, — Вздохнул тяжело дед.

— А если Ари сюда придут, куда дальше? На запад?

— На юге и на западе есть большое Южное море. Там берега другого не видно. А на ближнем берегу живут Латины.

Ого, впервые услышал что-то отчетливо знакомое.

— Эти Латины грозные. Живут в больших белых хижинах из камня. Даже стены построили вокруг деревень. Войны у них сильные. Все соседние племена рядом с ними данью обложили. Если туда пойдём, нас тоже обложат.

— А на востоке, за рекой?

— Там дикие живут. Они ни железа не знают, в шкуры одеваются. Но за дикими тоже есть племена и большие каменные деревни, — Видимо он так про города говорил, — Про них мы много не знаем, редко кто от туда к нам приходит, а самим туда лезть незачем.

— Ясно. Нигде жизни нет на свете. А если бы вы с Ари объединившись напали на Латинов, смогли бы их победить?

— Нет, — Как само собой разумеющееся сказал Удей, — даже если бы все племена, что рядом живут, объединились против Латинов, не одолели бы.

— А чем так Латины сильны?

— Все боги с ними. Их боги сильнее наших.

— Понятно.

Опять эта теологическая диалектика. Что делать, мифологизированное сознание. По другому они не мыслят. Я, конечно, не могу знать точно, но наверняка там просто более продвинутая модель общества. Армия сильней из-за лучшего оснащения, дисциплины и военного искусства. У Самих одно объяснение — Боги.

Мне ещё нужно было определиться со многими вещами в новом мире. Какая у меня цель здесь? Выжить — номер один. А дальше? Попытаться вернуться домой? Даже не знаю с чего начать поиски прохода. Достичь какого-то благополучия? Наверно. Если вернуться не получится. Надежда на то, что раз моя принцесса впихнула меня сюда, она же как-то и вытащит отсюда. А может вообще что-то иное, о чем я от неё узнаю.

В один из вечеров Удей, пригласив меня, приготовил какое-то вонючее варево. Налил в глиняную плошку, отпил и потом предложил мне. Без особого энтузиазма я смотрел на питье, но решил не обижать моего товарища и сделал большой глоток. Не очень приятный терпкий вкус. Мое сознание слегка поплыло. Я не особо баловался раньше наркотиками, предпочитал алкоголь. Действие было расслабляющее, говорить не хотелось. Я немного переместился в полулежащую позу. Непонятная легкость мыслей позволила, будто воспарить над очагом в доме и тут я увидел то, о чем почти забыл.

Уже очень давно, в лохматом году, когда мне было где-то 11 лет случилось