Александр. Том 2 - Олеся Шеллина

— Ага, — я усмехнулся. — Но согласитесь, Алексей Иванович, вы на мгновение задумались о подобной перспективе? На что Васильев только плечами пожал, мол, это же цыгане, с ними нельзя ничего предугадать.

Оглянувшись, я заметил, что двери многих карет распахнулись, и из них начали выходить люди, решившие воспользоваться этой внезапной обстановкой и немного размяться. Я их прекрасно понимаю, ехать куда-то в карете в такой прекрасный летний день было довольно тяжело.

Бобров, похоже, канул туда же, где исчез мой конь, поэтому я подозвал к себе гвардейца из охраны.

— Ваше величество, — он наклонил голову.

— Вот что, устроим-ка привал. Разомнёмся, перекусим, чем бог послал. В такую погоду грех не воспользоваться шансом слиться с природой. А за это время капитан Бобров успеет купить где-нибудь коня, похожего на моего Марса, и как следует его объездить, — добавил я в сердцах.

Гвардеец закусил губу, чтобы не хохотнуть, и с предельно серьёзным выражением, застывшим на лице, дал команду «привал». От стайки женщин тут же отделилась высокая фигурка, и ко мне подошла Лиза.

— С чем связана остановка? — спросила она, улыбаясь.

— Кроме того, что здесь совершенно очаровательный луг, а в карете появляется чувство, что тебя похоронили заживо? — спросил я, подхватывая её ручку, затянутую в перчатку и поднося её к губам.

— Саша, у тебя такие всё же странные сравнения, — она продолжала улыбаться.

— Что же такого странного в том, что я нахожу этот луг очаровательным? Мне никак не могут подвести коня. Я начинаю опасаться, что Марса продали проходящим мимо цыганам, — я говорил, не отпуская её руки, Лиза же тихонько засмеялась. — Но я считаю, что остановились мы довольно удачно, не находишь? Живописное многотравье, пчёлки жужжат, вон там, вдалеке, коровы пасутся. По-моему, это всё-таки коровы, — приложив руку ко лбу, я прищурился и принялся всматриваться в тёмную массу на горизонте.

— Ваше величество, позвольте мне к вам обратиться, — раздавшийся неподалёку голос заставил нас обернуться. — Да пропустите, дуболомы, — прошипел представительный вельможа, пытавшийся прорваться ко мне через гвардейцев, которые не стояли плотной стеной, но тем не менее вполне ненавязчиво опекали нас с Елизаветой, не пропуская никого без особого распоряжения. — Ваше величество, прикажите уже вашим церберам пропустить меня.

— Что вам угодно, Дмитрий Львович? — я сделал знак, и тот самый гвардеец, который объявил привал, отступил, давая дорогу Нарышкину.

— Как гофмейстер двора вашего величества я должен распорядиться всё организовать для пикника, — поклонившись, ответил Нарышкин. — И мне нужно уточнить, мы остановились здесь, чтобы организовать пикник на этом пасторальном лугу?

— Для полноты картины здесь не хватает прелестных пастушек с миленькими специально для нас вычищенными овечками, — я криво усмехнулся. — Без пастушек на пикник я не согласен.

— Так мне отдавать распоряжения? — Нарышкин посмотрел на меня недоумённо.

— В этом нет необходимости, Дмитрий Львович, — покачав головой, я добавил. — В мои планы не входит устраивать полноценный пикник. Всего лишь небольшой отдых, — последнее я проговорил с нажимом. Им дай волю, и мы весь день здесь проведём, а потом будем судорожно искать, где же остановиться на ночь. А для нашего табора это довольно проблематично, и каждая остановка планируется заранее, а вперёд выезжают люди, которые всё готовят к приёму гостей. — Уж вам-то, Дмитрий Львович, как никому другому должно быть известно, насколько важно сегодня доехать до Твери.

— Конечно — конечно, ваше величество, — он снова поклонился. — Я всё понимаю.

И тут к нему подошла весьма миловидная особа. Она так откровенно смотрела на меня, что Лиза невольно нахмурилась.

— Ваше величество, это так чудесно, что вы позволили нам насладиться небольшой прогулкой в таком живописном месте, — проворковала женщина, положив при этом руку на сгиб локтя Нарышкина.

— Вы же помните мою очаровательную супругу, ваше величество? — спросил Нарышкин, расчётливо глядя на меня. — Помнится, Мария Антоновна была представлена вам на Масленицу в Михайловском замке.

— Да-да, что-то такое припоминаю, — рассеянно проговорив, я пытался вспомнить, что писал об этой Нарышкиной Сашка. Ничего на ум не приходило. Все его последние записи были о заговоре и чудовищных метаниях наследника. О женщинах он упоминал вскользь, не заостряя на них внимания. — Такую очаровательную даму, как Мария Антоновна, сложно не запомнить.

Я благосклонно улыбнулся красавице и повернулся к жене, давая понять, что спонтанная аудиенция окончена. Нарышкина чуть заметно нахмурилась. Не понял, у них что, что-то с Александром было? Да даже если и было, по-моему, прекрасный повод дать понять, что всё кончено. Если, конечно, она не идиотка и намёки понимает. А как я уже удостоверился на практике, безголовые курицы крайне редко становились фаворитками, так что она должна понять.

Появившийся Бобров мрачно сообщил, что Марс умудрился потерять подкову, и что мне сейчас подготовят другого коня. Быстро оценив обстановку, он весьма деликатно, надо сказать, оттеснил супругов Нарышкиных, которые всё ещё стояли перед нами и явно не знали, что делать. Я же посмотрел на то тёмное пятно, что привлекло моё внимание до того момента, как Нарышкины решили меня побеспокоить. Теперь совершенно точно было видно, что это именно коровы. Стадо было большое, и пастух едва справлялся с ним, потому что отдельные животные постоянно пытались свернуть налево.

Придворные разбрелись по лугу, похоже, действительно наслаждаясь остановкой. Кто-то вылезал из близлежащих кустов, что немаловажно. В какой-то момент в голове промелькнула мысль, что они мало отличаются от стада, пасущегося неподалёку. А Бобров выступает в роли пастуха, вовремя сгоняя в кучу отбившихся особей.

И тут я почувствовал, что мне тоже желательно слиться с природой в самом примитивном смысле этого слова. Многозначительно посмотрев на Елизавету, я отпустил её руку и направился к ближайшим кустам, а в это время один из гвардейцев уже подводил ко мне коня.

— Юра, ещё десять минут и будем трогаться, — сказал я подбежавшему ко мне Боброву, прежде чем скрыться за густыми ветвями.

Выбравшись из кустиков, я сразу же наткнулся на того гвардейца, что держал под уздцы приготовленного мне коня. Время, которое я дал Боброву, ещё не истекло, поэтому я решил немного проехаться верхом, привыкая к незнакомому коню и давая ему привыкнуть ко мне.

Пустив коня шагом, выехал на поле, заметив, что многие дамы бродят