Клетка для лжецов - Сия Кейс

нее на коленях. И вот — блестящий, начищенный револьвер целится девочке в голову. Рука у незнакомца прямая, как палка, и твердая, как алмаз. Он не промахнется. И не отступит.

— Н-н-не-е-ет, — Простонал отец, оседая на пол.

— И как таких ничтожеств до сих пор земля носит!? — Возмутился убийца в пенсне, резко разворачиваясь к отцу, что распластался на ковре без чувств.

Лоло увидела, как поднялась его рука, сжимавшая револьвер, а уже в следующее мгновение ей на глаза легла ледяная бабушкина ладонь.

Девочка не видела, как умер ее отец. Но слышала.

Точно так же, как слышала она сердцебиение бабушки, на глазах у которой убили ее сына. Лоло уловила, как на мгновение застыло ее сердце, чтобы потом застучать быстро-быстро, как у испуганного зверька.

Одно лишь сердцебиение и выдавало то, что бабушке страшно.

В остальном же ее твердое лицо не выражало ничего, кроме незыблемой решимости — такой, от которой даже самой Лоло стало жутко.

Как бы девочка не любила бабушку, в этот момент она поняла, что та позволит ей умереть, но не выдаст этим головорезам местонахождение Клетки.

— Не терплю слюнтяев, — Бросил человек в пенсне, отворачиваясь от окровавленного тела отца, застреленного прямиком в живот, — Другое дело — пообщаться с деловым человеком.

Дуло револьвера снова нацелилось Лоло в лоб. Незнакомец широко улыбнулся и призывно качнул головой:

— Говорите, мадам — где вы прячете Клетку?

Глава 1

Ночь — самое трудное время. Потому что неизменно приходится ждать утра. Ночью людей посещают идеи — жуткие, прекрасные, безумные, гениальные — но все они ничто, пока не наступит утро, и эти идеи не станут чем-то действительно стоящим.

Поэтому Найджел Ардайк ненавидел ночи. Обычно по ночам он предпочитал спать, выработав эту привычку с ранней юности, но временами, особенно, учитывая его сложности с засыпанием, долгие часы после заката становились для него сущим мучением.

Сегодняшняя ночь была одной из таких: сначала Най не мог уснуть, а теперь, когда нео-солнце уже поднялось над горизонтом и стукнуло лучами в окна его захламленной квартиры — не мог проснуться.

Он бессильно открывал заспанные глаза и закрывал их через несколько секунд, снова и снова проваливаясь в поверхностный бесполезный сон.

Окончательно пробудиться ему помог только приступ кашля, и сейчас Найджел был за это ему даже благодарен. Он резко сел на кровати, сотрясаясь от бесполезных попыток собственных легких покинуть тело, и наощупь потянулся к тумбочке. Пальцы судорожно нашарили мятый застиранный платок и все-таки успели в последний момент поднести его ко рту, чтобы не перепачкать простыни сгустком ярко-алой крови.

“Что ж, хотя бы не больше, чем вчера” — с облегчением подумал Най, разглядывая кровавое пятно на платке. По лбу его градом катились капли пота, а грудь ходила ходуном, хрипло хватая воздух.

Преодолев желание рухнуть обратно в постель, Най спустил ноги на пол и, вновь наощупь отыскав на тумбочке очки среди груды бутылочек с микстурами и снадобьями, что тут же противно зазвенели, водрузил их на нос.

Внезапно память его прорезали мысли, которые и стали причиной его вчерашней — а точнее, сегодняшней — бессонницы. Позабыв обо всем на свете, включая брошенные возле кровати ботинки, из-за которых он сейчас чуть не растянулся на ковре, Най пробрался к небольшому столу в углу и нервно вцепился в собственные ночные записи.

Зрение у него и без того было ни к черту, а спросонья — и подавно, но самое главное разглядеть все-таки удалось. Показания энергометра действительно изменились!

А значит, все остальное ему тоже не приснилось.

Теперь в памяти всплыла общая картина. Най ясно вспомнил все слова, которые он собирался сказать Оскласу, и все доказательства, которые должен был привести.

Взглянув на часы, он понял, что потратил на пробуждение непозволительно много времени. Сейчас каждая минута могла стать решающей! И это значило, что теперь у него не осталось ни секунды лишнего времени.

Будучи человеком от природы расторопным и пунктуальным, Най пренебрегал этими своими качествами только тогда, когда от времени ничего не зависело. Подумать только, что единственный раз в жизни он умудрился проспать именно сейчас, когда опоздание решало судьбу, возможно, исследования всей его жизни!

Поэтому теперь он не собирался давать себе слабину — со всех ног ломанулся в ванную, наспех поскреб бритвой колючий подбородок и умылся ледяной водой, лишь на секунду замерев взглядом на своих непроходящих кругах под глазами, что стали еще темнее после бессонной ночи.

На завтрак времени не было и подавно. Най лишь с тоской посмотрел в сторону кухни — если уж кому и не стоило пренебрегать завтраком, то уж точно ему — и принялся выискивать в шкафу одежду поприличней. Свежей рубашки не обнаружилось — пришлось натягивать уже ношенную, хотя по виду еще весьма сносную — а вот лучший костюм, пошитый на заказ год назад по случаю открытия нефритового зала, отремонтированного после пожара, оказался в поистине превосходном состоянии. Недаром Най надевал его всего один раз, только по исключительному поводу.

Впрочем, без неурядиц обойтись не могло. Костюм преподнес сюрприз еще более неприятный — внезапно оказался велик своему хозяину. И если сюртук смотрелся по-прежнему неплохо, то брюки стали непозволительно свободны, грозя свалиться в самый неподходящий момент.

Най растерянно уставился на свое глупое отражение в зеркале. Неужели за последний год он умудрился похудеть еще сильнее?

Хотелось бы думать, что всему виной эти самые пропущенные завтраки-обеды-ужины, но он прекрасно знал, что дело в другом…

Опережая его мысли, горло отозвалось противным зудом, а в груди ощутимо стянуло, как перед очередным приступом. Стиснув зубы, Най втянул носом воздух и подождал несколько тягуче-долгих секунд. Кашля не последовало.

С мрачной улыбкой он поднял глаза на свое лицо в отражении — бледное, бескровное, даже какое-то серое, с налитыми кровью глазами за стеклами круглых очков и углами скул над провалившимися щеками.

Вот она — та сила, которая вгонит его в гроб, если он не предпримет ничего прямо сейчас. Верил он в это или нет, но времени у него не осталось.

Всего за четыре года эта дрянь превратила его из сильного, полного жизни и весьма недурного собой юноши в… это. В тощее выцветшее ничтожество с отпечатком надвигающейся смерти на лице.

Отец сошел бы с ума, увидев, во что он превратился. И собственноручно пришиб бы Ная за то, что он до сих пор ничего не предпринял.

Плюнув на все, он принялся выпутываться из штанов, едва не разорвав их по