Огнем, мечом, крестом - Герман Иванович Романов

с бутербродами наверху, потом снасти в коробке и пакете, да пластиковая бутылка с водой и что-то из медикаментов, вроде бинта и мази с йодом. И еще всякая мелочь, без которой братец никогда не уходил в лес или болота на охоту — заядлый любитель этого промысла, и его самого «заразил» этим занятием, сколько сапог истоптали.

— Ну, почему я на охоту не пошел, — чуть ли не взвыл Лембит во весь голос, затравлено озираясь. — С «сайгой» и полусотней патронов другой бы разговор пошел, все же шансы бы существенно повысились. Так, сейчас надо вооружаться, если меня заметят на льду, далеко не убегу, они на лошадях верхами, быстро догонят. А если к берегу рвануть, а там можно в лесу спрятаться. К ельнику только бежать нужно, и быстрее.

Мужчина быстро скинул рюкзак с плеч, расстегнул клапан. Первым вытянул топорик, с мультитула пользы в драке никакой. А так хоть какое-то оружие будет, на обычный нож надежды нет, как и на ледобур, это ведь не ледоруб, которым можно голову пробить. Нашарил ракетницу, а к ней всего четыре патрона — впору взвыть от бессилия. Тут из нее только в упор стрелять нужно, можно и попасть — если не убьет, то напугает. Быстро застегнул клапан, рюкзак снова приспособил на спине, а чехол на плече.

От берега донеслись такие душераздирающие крики, от которых Лембита пробрало до глубины души — сердце ухнуло в пятки, призывая бежать и спасать организм. Хорошо, что пока огонь ярко горит и идет нешуточная драка, то его могут не заметить в пылу, но как начнет светать, то хана — на льду увидят человека сразу, костюм ведь камуфлированный, зеленое на белом хорошо заметно. Так что уходить в лес надо сейчас, потом поздно будет. И подогреваемый этой мыслью, Шипов рванул изо всех сил, уже стараясь не беречь «дыхалку» — время дорого. На вес жизни буквально, в самом прямом смысле этого слова, причем его собственной жизни.

— Спасайте свою шкуру, вы не рыцарь, вам можно и побегать зайцем, — Шипов удивился, что в эту минуту у него появилось, пусть и с изрядным запозданием, чувство юмора. Просто ему стало страшно, а шутка над собой позволила собраться. Сейчас нужно было удалиться как можно дальше от деревеньки, и лишь с утра подкрасться и посмотреть, что там случилось. Но одно несомненно — судя по ржанию лошадей, это не его время. Да потому что на всю деревню не имелось ни одной лошадки, и в округе их было мало, никто уже не содержал коней, слишком много на них расходов и никакого прибытка. А вспахать огороды или поле лучше на тракторе, можно купить небольшой за вполне приемлемую цену, как сделал брат. Как там, в одной книге еще столетие тому назад главный герой лозунг придумал — «железный конь пришел на смену крестьянской лошадке». Так что прочь от всяких непонятностей, подальше убежишь, целее будешь…

— Вроде спрятался, — Лембит кое-как отдышался — полтора километра пробежал на одном дыхании, не дождавшись «второго» — все же биатлонист, гонки на большие расстояния привычны. И укрывшись под густыми лапами ели, настороженно прислушивался к доносившимся звукам ожесточенного боя. Именно сражения, в котором явно добавилось участников, а так до деревеньки было едва полкилометра, то при порывах ветерка, он различал не только звон оружия, вроде рубки на мечах, но и крики, а порой и отдельные слова. Вот именно последние, хорошо слышимые целыми фразами, ввели его в ступор, Лембит просто ошалел, когда их понял.

— Ничего себе — кто же там сражается⁈ Резня пошла нешуточная, насмерть. Матерная ругань явно русская, хотя слова порой непонятные, а вот вопли эстонские. Но ведь «майн готт» ни с чем не спутаешь, так немцы орут, и к чему латыши здесь крутятся, словечки знакомые? Надо же — а ведь еще и француз явно в свалку затесался, вон как орет — видно, крепко ему досталось. Да что там такое происходит⁈

От страха затряслись губы, стали клацать и зубы — казалось, что он потихоньку начинает сходить с ума. Бой продолжался, а он вообще ничего не знал, кто там и с кем дерется. Но драка страшная, и звуки от нее не наваждение, а доподлинная реальность, к которой приходится привыкать. И не воспримешь ее как кошмарный сон — все наяву происходит, тут уши ладонями не прикроешь. И глаза не зажмуришь, посчитав, что пребываешь в кошмарном сне, а утром проснешься и все забудешь.

— Joose lapsed!!!

Хриплый женский крик раздался совсем рядом, и вот тут Лембиту пробрало до копчика. Ведь его следы будут хорошо видны на снегу, и на них наткнутся. А что это женщина из селения было ясно — она призывала бежать своих детей, кого же еще. Но просто так заполошно не кричат, тут и дикий страх в голосе пробирает, и яростное желание спасти собственных детей даже ценой гибели, такова огромная сила материнского инстинкта, и в эту минуту перед ними стоит преклонить колени. И тут Лембит увидел девочку-подростка, слишком тонкой была фигурка, исказить которую не могла косматая шубейка. Она волокла парня лет семи, а то и меньше, малой совершенно выбился из сил. И услышал яростный крик, уже мужской:

— Беги, Тийна, спасай деток!

За какую-то секунду Шипов понял, что драки избежать не удастся, дети юркнули за соседнюю ель, миновав его убежище, поднырнули под заснеженные зеленые лапы. Но следы на снегу ведь остались — и к его отметинам добавились детские. А это плохо, если идет погоня, и темнота не спасет — по ним их тут живо всех отыщут. К тому же преследователи имеют изрядное преимущество над беглецами, хотя бы только потому, что им легче бежать. Так что не спрячется он тут под лапами, отыщут вместе с детьми.

— Тармо, Тармо!

Женщина вообще была неодетой, в какой-то полотняной сорочке, но в меховых бахилах, и косматой шапке. Определить возраст трудно, но и так ясно, что молодая еще. В руках она держала совсем младенца, закутанного в шкуру — тот заливался плачем. А это гибель всем — ребенок просто выдаст. Тут рациональней было положить младенца на снег и скрыться, но смертельно уставшая мать, последний раз выдохнув имя мужа, пробежала мимо ели метров десять, покачнулась и уселась на снег, прижимая к груди ребенка — силы ее окончательно покинули.

— Тийна, Тийна, нас догонят ведь! Бежать надо! А-а…

К елям выбежал мужчина,