Вернуть Боярство 19 - Максим Мамаев

Мгновением спустя откуда-то из глубин внутреннего мира Аристарха Пепла наружу рванула сокрытая, незаметная до того сила — тысячи, десятки тысяч душ пришли на подмогу тому, кто ещё совсем недавно спас их, оборвав муку длиною в вечность, на которую их обрек величайший некромант и чернокнижник этого мира. Тысячи светлячков появились за плечами Пепла, и пошатнувшийся было волшебник вновь твердо утвердился на ногах.

— Да сдохни ты уже, ублюдок! — взревел Ивар.

Две расплывшиеся от скорости в потоки сияния фигуры рванули навстречу друг другу. Посреди безумия и филиала самого армагеддона, от которого трещала, дрожала и стонала ткань самой реальности, в бою сошлись два невиданной под этим небом искусности воина — и глядя на их движения, каждое из которых словно врезалось в самую душу богатыря, Федор не мог не восхититься.

Это была уже не просто схватка заклинателей. Та тоже впечатляла своей мощью и искусностью, но она была сродни природному катаклизму — этим можно восхищаться со стороны, но завидовать его силе было бы глупо. Это словно бы ничейная сила, мощь, доступность которой для себя или ещё кого-то из себе подобных было представлять глупо и неуместно. Это просто невозможно и недостижимо для него, даже в теории — так какой смысл этому завидовать? Можно только восхищаться и надеяться не попасть под удар.

Однако когда эти двое сошлись в ближнем бою, Федор испытал, помимо восхищения и благоговения ещё и жгучую зависть.

Чистое боевое мастерство, которое он, как богатырь, не оценить просто не мог. Удары копья и закованных в латные перчатки рук, удары ногами обоих противников, бросаемые в процессе мгновенно творимые чудовищной мощи заклятия, искусные уколы Силой Души, защита и атака, мощь и ярость, сила на силу, скорость против скорости…

Его восхищала и заставляла завидовать не сама сила их схватки, нет. Зависть в нем порождало то невероятное, чудовищное мастерство в сочетании всех видов боевой магии и бойцовского мастерства, которое ему сейчас демонстрировались. Ибо эта искусность в использовании своих сил и способностей была тем, чего в теории мог бы достичь каждый на своем уровне… Если бы тренировался как сумасшедший, если бы копил схваток сотен и тысяч смертельных схваток, если бы прошел огонь, воду и медные трубы, неустанно совершенствуя свои навык, углубляя опыт, преодолевая свои пределы и ограничения…

Это была не чистая сила. Это было великое боевое Мастерство в чистом его виде, и как и любой настоящий воин, особенно богатырь, не завидовать подобному Федор просто не мог.

В бою сошлись буря и шторм. Ураган и цунами, извержение вулкана и удар метеорита — два похожих и непохожих одновременно стиля, искусства и мировоззрения на Мастерство, и каждое из них не уступало другому, заставляя душу невольного свидетеля замереть от восторга…

Глава 2

Серый поток призрачной энергии бьет в лицо, но я уклоняюсь. Взмах копья, порождающий серп Синей Молнии, но ладонь врага встречным ударом отводит её вниз. Яростный рык, от которого дрожит ткань окружающей реальности — я даже не знаю, из чьей глотки он сейчас доносится, ибо клокочущую в груди ярость удается сдерживать лишь чудовищным напряжением Воли.

Отродье Темной Звезды, слуга презренного Этель Нуринга, будь проклято во все века и всех мирах имя его, должен сдохнуть сегодня и здесь.

Есть битвы, в которых человек просто не имеет права на отступление и поражение. Есть схватки, в которых цена победы воистину не имеет значения. Поединки, в которых, если ты мужчина и воин, ты пойдешь до конца. Будешь биться до победы или до смерти — ибо мёртвые, как говорил славный князь Святослав Рюрикович, сраму не имут.

Слуга Темной Звезды, один из тех, что нес Рок мира, уготовив всему живому, всему, что я любил и был готов защищать даже ценой своей жизни страшную гибель во имя амбиций — преимущественно своих и своего ближнего круга. К которому этот ублюдок имел самое непосредственное отношение, как Великий Маг…

— Зазвучи Раскатами Грома, Небесная Скорбь!

Тысячи, десятки тысяч молний высоко в небесах начали стекаться в единую точку там, в тёмной, испещренной ударами Небесного Гнева, бездне высокого и глубкого аэра.

Словно паутина чудовищного, невероятно огромного паука разряды магического электричества стекались со всех сторон — сверху, снизу, с юга, севера, запада и востока…

— Меня не пронять подобной чепухой, отродье! — взревел вскинувший к высокому небу свое сокрытой прочным шлемом лицо швед. — Но ты можешь попробовать, ничтожество!

— Уж будь уверен, выблядок — всенепременно попробую!

Наши голоса преодолевали ту бури, что породили наши силы. Манифестация, сила Великого, помощь сотен тысяч душ — всё это позволило мне сейчас чувствовать себя примерно на уровне начального Великого Мага, может чуть больше. К Сверхчарам, правда, прибегнуть возможности — но это было проблемой не только для меня, но и для врага.

Зато с Личной Магией всё было в полном порядке, чем я и пользовался. Нити чар сплетались легко и непринужденно, словно сами собой, даруя опьяняющее осознание своего могущества… Впервые за долгое время — не заёмное, не полученное с помощью жертв или хитростей, работы артефакта или ещё какого-то обманного действа, нет. В этот раз я четко ощущал — это сила лишь моя собственная, и пусть она слишком велика для моего нынешнего вместилища, для этого физического тела, но какое-то время я её продержать могу. Благодаря поддержке своих душ, пришедших мне на помощь в самый ответственный момент…

К сожалению, у врага нашелся похожий козырь. Не совсем такой же, как у меня, но весьма сходной природы — сотни, нет, даже несколько тысяч душ и духов, бывших когда-то при жизни людьми-чародеями, связанные с его нынешним кровью. Предки, бесчисленные поколения предков-Фолькунгов стояли за спиной Ивара Кровавой Ладони и даровали своему потомку-реинкарнатору весьма немалую мощь. Силу, с которой приходилось считаться… А ведь я более чем точно знаю, что в прошлой жизни он подобными силами не обладал. Нет, у него были души-контрактники, но меньше десятка, если мне память не изменяет. Нынче же… За ним стоял целый полк магов-призраков, и кровное родство позволяло им взаимодействовать с потомком, делиться с ним силой и, используя его как якорь, пребывать в этом мире и действовать под его указку… Или же он действовал под их — поди тут разбери.

— Касание