Банкай Первородный - NeoNova NeoNova

– Еще до того, как первый из нас пал. Ты… ты видел, что они сделали с Мамору?

Дзюн закрыл глаза, пытаясь стереть из памяти образ своего товарища, разорванного пополам, как тряпичную куклу.

Внезапно снаружи донесся жуткий скрежет когтей по камню. Пустые возвращались.

– Послушай меня – резко прошептал Кадзуки, с трудом вытаскивая что-то из-за пояса. Это был сигнальный свисток отряда.

– Я… я не доживу до утра. Но ты… ты можешь.

Он сунул сигнальный свисток Дзюну вместе с окровавленным свитком миссии.

– Когда… когда они уйдут… используй. Хадо №4… на рану… затем ползи… к большому дубу… на востоке…

Кадзуки внезапно схватил Дзюна за воротник.

– Обещай… расскажи всем… как Идзуру…

Он не успел договорить. Дверь храма с грохотом распахнулась, и в проеме возникла массивная тень Пустого.

Дзюн затаил дыхание, притворившись мертвым, когда чудовище приблизилось к Кадзуки. Он видел, как свет угасал в глазах товарища, когда когти вспороли ему грудь. Видел, как тварь с наслаждением погрузила морду в рану, с хрустом перекусывая ребра.

Только когда звуки пиршества стихли и чудовище покинуло храм, Дзюн осмелился пошевелиться.

Слезы смешивались с кровью, когда он прижимал трясущиеся руки к культе.

– Хадо… №4… Бледная… молния…

Фиолетовый свет окутал рану, прижигая плоть. Дзюн закусил рукав, чтобы не закричать от боли.

Три дня.

Три кошмарных дня он полз к спасительному дубу, теряя сознание от боли и жажды. Три ночи он прятался в грязи, чувствуя, как по его спине скребутся когти охотящихся Пустых.

Когда наконец перед ним возник Сенкаймон, Дзюн уже не верил в свое спасение.

Последнее, что он помнил перед тем, как погрузиться в темноту – смеющиеся лица шинигами из патруля.

– Смотрите-ка! Калека из шестого вылез!

Вопрос читателям: «Можно ли Сутре доверять такому учителю?»

Глава 5. "Костыль и деревянный меч""

Дзюн судорожно глотнул саке.

– Каким-то чудом я смог наложить Хадо №4 на культю. Три дня полз к точке вызова подкрепления. Три дня! Когда я вернулся… Меня даже не лечили. Просто вычеркнули из списков.

Он резко встал, костыль глубоко вонзился в земляной пол.

– А теперь, щенок, покажи, на что ты способен.

Дзюн швырнул передо мной грубо сколоченную деревянную катану.

– Подними, – скривился он. Покажи, как ты себе представляешь боевую стойку.

Я потянулся к мечу, но едва пальцы коснулись рукояти, костыль больно шлепнула меня по запястьям.

– Не так! Ты что, никогда не видел, как шинигами держат занпакто?

Дзюн раздраженно потер переносицу.

– Левой рукой ближе к цубе, правая – у основания рукояти. Ноги на ширине плеч, колени согнуты. Повторяй!

Три часа.

Три мучительных часа ушли только на то, чтобы я смог принять правильную стойку. Костыль то и дело больно тыкал мне в спину, колени, локти, исправляя каждую ошибку.

– Если будешь горбиться – тебе снесут голову первым же ударом. Колени жестче! Ты же не тряпичная кукла!

Когда солнце достигло зенита, Дзюн наконец хмыкнул:

– Ладно, сойдет. Теперь – «Река и камень».

Он заставил меня поднять деревянный меч над головой и замереть.

– Держи. Не шевелись. Не дыши громко. Представь, что ты – камень в середине реки.

Первые пять минут я чувствовал лишь легкое напряжение в плечах. Через десять – мышцы начали гореть. Через пятнадцать – руки дрожали, а спина покрылась испариной.

– Сосредоточься на дыхании – бормотал Дзюн, расхаживая вокруг. – Вдох через нос, выдох через рот. Каждый выдох – представляй, как твоё реацу стекает по рукам в меч.

Тридцать минут.

Я искусал губу до крови, пытаясь не уронить меч. Пот застилал глаза, но я сжимал зубы и держал катану.

– Хорошо – неожиданно сказал Дзюн. – Теперь – «Тень луны».

Он подвёл меня старому пню, на котором были нацарапаны три черны метки. Одна по центру – и две по бокам.

– Базовый удар сверху. Десять подходов по двадцать ударов. Каждый удар должен попадать в центр.

Первый удар – меч промахнулся, едва задев кору.

– Слабо!

Второй удар – ближе, но Дзюн тут же поднял костыль, блокируя следующий замах.

– Слишком широко заносишь! Ты что, дрова рубишь? Удар должен быть резким и коротким!

К пятидесятому удару ладони покрылись кровавыми волдырями. К семидесятому – я уже не чувствовал пальцев.

– Не останавливайся! На поле боя тебе никто не даст передышки!

Когда солнце начало клониться к закату, Дзюн внезапно сбил меня с ног костылем.

– «Дыхание земли»! Ползи к тому камню и обратно!

Острые камни впивались в ладони и колени. Каждое движение вызывало новую волну боли.

– Быстрее! Ты что, хочешь, чтобы тебя съели как моего напарника?!

Когда янаконец дополз до финиша, руки и ноги были исполосованы царапинами, а в легких горело огнем.

– Ничтожество – прошипел Дзюн, глядя на мои окровавленные ладони. – Но… упрямое.

Он швырнул мне грязный бинт.

– Завтра будет хуже…

Вопрос читателям: «Выдержали бы вы такие тренировки?»

Глава 6. "Перед проверкой"

Я пропустил удар.

Костыль Дзюна просвистел в сантиметре от моего виска, вонзившись в деревянный столб позади меня. Стружки полетели в воздух, и я усмехнулся про себя. Два года назад этот удар раскроил бы мне череп. Сегодня я даже не моргнул.

– Неплохо, щенок, – хрипло пробормотал Дзюн, вытирая пот с лица. – Для семилетки.

Семилетки.

Внутри меня что-то ехидно хихикнуло. Если бы он знал… Но никто не в курсе. Ни Дзюн, ни родители, ни даже старый ящер Тосэй. Сегодня мне исполнялось семь. А значит, через несколько месяцев меня снова поставят перед тем чёрным ларцом и нацепят браслет с тремя кольцами.

Но пока…

– Ещё, – сказал я, перехватывая деревянный меч.

Дзюн усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

График.

За два года моя жизнь превратилась в чёткий, отлаженный механизм.

Утро: Работа по поместью. Подметание дорожек, переноска мелких грузов, иногда – чтение свитков под присмотром старших слуг. Никто не ждал от «жалкого отпрыска» особых успехов, поэтому мне доверяли лишь то, что не жалко испортить.

Но даже здесь я находил крохи информации.

– Коносукэ ворует рис, – шептал я, наблюдая, как толстый слуга прячет мешок под мостками. – Но не для себя. Для той женщины с перебитыми пальцами.

– Старый Дайкен ходит в бордель по четвергам, – отмечал, когда он исчезал в переулке. – Но возвращается с пустыми глазами и свежими царапинами на руках.

А ещё был повар Рэн. Рэн пахнет кровью даже после бани. Раз в месяц он уходил «на рынок» и возвращался бледным, с трясущимися руками.

День: Тренировки с Дзюном (теперь