Сияние обманчивого Меркурия. Пятая книга - Ленар Гиниятович Хатбуллин

– Как ни старайся, не разгадаешь, с чем столкнулись, – говорит Астра, – как ни старайся. Мы идём к неизбежному року, желая скорее увидеть, не имея представления, как выглядит тот, кто управляет умом, ни даже о том, что будет на Меркурии. Что ведет за собой, как светлячков, чем обернется. Не понятно. Надо двигаться, иначе не обретем, будем постоянно сомневаться в шагах.

– Сейчас не неизвестно, – соглашается Адам, больше не задаваясь вопросом, что же случилось на Земле, – надо включить автопилот, направив корабль на планету. Иначе, зачем начинали. Жизнь – один большой и очень сложный вопрос.

– Сколько лететь на Меркурий? – обращается к бортовому компьютеру. – Помню, что месяц...

– Верно, месяц, – отвечает металлический голос. – Память не обманула.

– Включи автопилот, – отдает приказ компьютеру, расслабляясь в кресле.

– Автопилот включен, – корабль направляется к Меркурию прямой наводкой.

– А теперь спать, лететь долго. Уже ночь, – встает со стула.

Астра следует за ним, думая о разговоре: неясное будущее, не понятно, как разрезать туман, чтобы ринуться на коне. Не смотреть на события перед ними. Или сзади, зависит от взгляда, как посмотрят на управление жизнями, которые находятся в цепких лапах человека, ведущего к себе. Не избрать иную судьбу, чтобы разменять на устроивший рок. Не события, в которых нет ни понимания, ни реальности происходящего. Всё, что происходит, накладывает отпечаток на грядущие дни, изменяя до неузнаваемости, – остается гадать, как были сложены до влияния. Или фигуры на шахматной доске всегда стояли, что герои не могут понять и уразуметь в жизни? Или нет понимания, что творится и надо просто жить? Не смотреть, как кто-то ведет через препятствия, ломая головой, что становится больно, но ведь движение невозможно не продолжить, – боль смешивается со страхом, продолжается путь. Всё стелется по простору жизни, не дающей ответов на вопросы. Только задаешь вопросы, но на них не суждено получить ответа. Только молчание в ответ.

А что делать с молчанием, когда смотришь в бездну, что должно случиться, но не наступает, а насыпается эмоциями, которые были скрыты, а теперь раскрыты язвой зла. Её не преуменьшить и не избавиться, будет становиться больше, чем думаешь о ней, что не возможно, нельзя отказать во внимании: она появилась, к ней взываешь, думая, уйдет. Нет, с каждым обращением она становится больше, заполняя пространство, что не подумать о свободе. Только сомкнутые рамки, в которых необходимо жить каждый день.

Но как происходит разрушение границ, чтобы избавиться, а не таскать груз мечтаний и впечатлений. Они тяготят спину, от них не избавиться, привычка выше, чем жизнь, в которой живешь. Следуешь за миражом, забирающим, что отнято у спокойствия. Пустая подоплека ожидания, что поменяется в реальности, обернувшейся кошмаром, – иначе не назовешь жизнь, в которой не остается спокойствия. Дни не приносят насыщения, думаешь, как облегчить задачу, но становится тяжелее, что нет сил сопротивляться, встав с колен и начать борьбу, избавляясь от цепей, которыми был скован. Отказаться, что должен следовать за рабским положением, чувствуя вину, что не понравился. Но веки тяжелеют, чем разрастающиеся мысли, которым нет конца и края, потому уйти от реальности, полной кошмаров и сожаления о шагах.

Адам и Астра доходят до спальных мест, чтобы забыться сном, в котором не будет беспокойства, что творится в пути. Они желают, чтобы приятное событие наступило, вырвав из цепких мыслей, что следует из умственной усталости. Герои забываются сном, который избавляет от тягостного понимания, что это написанный сценарий жизни. Остаётся жить…

Глава 2. Полёт на Меркурий

В примерном ключе, который был описан в прошлой главе, продолжался почти весь полёт на Меркурий. Адам и Астра спорили, что правильней сделать: рассуждать, что ожидает на основании полученного опыта или жить, несмотря на то, как проживали моменты. Жизнь не должна делиться на эпизоды, в которых, либо живут, либо делают вид, имитируя процесс жизни, не сознавая, как вплетать в реальность быт. Не наоборот, забирая из неё, не понимая, как потом сложиться, если не будут находиться в эпизоде, а вечно кочевать из настоящего в прошлое, а то будущее. Бывает, комбинируют варианты, в которых можно запутаться, если начать вчитываться и понимать, как складывается из дней тонкая ткань реальности, которая может порваться. Одно невнимательное движение и будет поздно менять, исправлять плохой исход событий, думая, что сделано не правильно, чем изначально настроить на безошибочный лад, не отвлекаясь на мысли. Идти вперед, так как это есть выбор в сторону понимания, как двигаться. Не озираться по сторонам, не оглядываясь, а выбрать, что будет в жизни. Либо будешь пребывать вне времени, в непонимании, как время вплетается в пространство. Либо будешь ощущать, что не можешь чувствовать, что живешь не так, ужасно и скованно.

Почти всё время, проведенное в полёте, было отдано размышлениям и спорам, а правильно ли живут, если хоть один взгляд отдают прошлому, в него всматриваясь, думая, как надо было поступить. Что изменилось, если не отправились в путешествие. Или какие повороты бы выбрали, если все-таки, выбор как свобода больше, чем вероятность, что не захотят ему противиться, а пойдут на поводу, зная, нет другого выбора. Есть путь, превращенный в сценарий, который надо прожить. Посмотреть на дистанцию с знанием, как чеканятся шаги, без размышлений и сомнений, что ожидается. Ведь они, будь в начале пути, не гадали, к чему приведет. Проблемы Земли, когда не могли оформить документы, пройти за незримую черту города, в котором ощущали себя скованными и ненужными скобами. Странное совпадение вероятностей, приведшее к тому, где сейчас находятся, не могут помыслить, как было, если выбрали иной сценарий для жизней, а не захотели делать, как предназначено. Неизвестно, какие события приведут к неизвестному результату, в котором будет не таким, как казалось на первый взгляд. Поменяется, перейдет в другое агрегатное состояние, в котором не было: не ощущалось в яви. Только и жилось, что навевало на мысль, что необходимо проживать реальность, а не ждать, что она поменяется, станет иной, какой не была для прорисовки быта.

Без этого, конечно, не поймешь, в какой момент поворота жизнь меняется до неузнаваемости, что не узнаешь себя в обличии, чем в том, где оказался, ибо жизнь настраивается тонким образом – не догадаешься, как отобразить реальность. Смотришь, думая, знаешь, но жизнь и судьба не терпят взгляда, что всё понятно. На самом деле, с