Наин - Чхон Соллан

– Мы посмотрим фильм на выходных?

Мирэ сказала «да», даже не обернувшись. Наин тоже заметила, как странно ведет себя подруга, и уже даже догадывалась о причинах, а вот Хёнчжэ, выросший под присмотром старших сестер, никак не мог понять, почему Мирэ замолкала или быстро уходила каждый раз, когда он появлялся. Какое-то время Хёнчжэ смотрел вслед уходящей подруге, а затем ушел сам.

Они начали дружить четыре года назада, в июне, когда тринадцатилетняя Мирэ перешла из другой школы в пятый класс, где учились Наин и Хёнчжэ. Классный руководитель написал на доске имя «Шин Мирэ» и рассмешил класс словами: «У нашего класса есть настоящее, но не останется ли оно в прошлом?» Даже тогда Мирэ никак не отреагировала, сохраняя свойственное ей холодное выражение лица, а вот Хёнчжэ, который сидел в том же ряду, что и Наин, попытался спрятать запылавшие щеки. И поскольку место рядом с Хёнчжэ было свободно, Мирэ пришлось стать его соседкой. Одноклассники, хихикая, попеременно смотрели то на «будущее», то на «настоящее»[2]. Мирэ поставила сумку рядом с партой и посмотрела на Хёнчжэ, который до этого момента держал голову опущенной, а затем внезапно приподняла его вьющуюся челку и спросила: «Ты плачешь?» Нос Хёнчжэ покраснел, из глаз действительно текли слезы. Наблюдавшая за ними Наин пояснила, что Хёнчжэ обычно много плачет. Тогда Мирэ убрала руку.

Мирэ переехала в новый жилой комплекс. Хёнчжэ жил в квартире, расположенной на другой стороне города, а Наин – в доме, до которого можно было добраться по сорок третьему шоссе, выехав из Сонёна. Так каждый из троих словно отвечал за восточную, западную и южную части школы. Они учились в одном классе, но подружиться с кем-то всегда не так просто, если вы не живете в одном доме или не ходите на подготовительные в одну академию. Поэтому если бы они сами не решили стать друзьями, то просто оставили бы свои имена в выпускном альбоме и забыли друг о друге. В тот день, когда Мирэ перешла в их школу, все трое обменялись лишь несколькими словами насчет плачущего Хёнчжэ, а затем заняли свои места в четвертом ряду и до конца учебного дня больше не разговаривали. Однако на пятом уроке пошел дождь и продолжился до конца дня, и оказалось, что из всего класса только они не взяли с собой зонты.

Трое ребят, которых некому было забрать, сидели бок о бок перед школьным зданием и ждали, пока дождь прекратится. Мирэ, смотревшая на ливень, спросила Хёнчжэ, почему он плакал. Хёнчжэ, поколебавшись, ответил, что ему не нравится, когда его дразнят из-за имени, и Мирэ сказала сообщить ей в будущем, если кто-либо будет смеяться над ним. Она пригласила ребят к себе в гости, рассказав, что любовник ее мамы – шеф-повар ресторана и он пообещал продемонстрировать свои кулинарные навыки, когда ее друзья придут в гости. Наин и Хёнчжэ оживились, и все трое сразу же определились с датой встречи. Потом Наин сказала, что живет со своей тетей и даже не знает, как выглядят ее родители, а Хёнчжэ – что иногда спит со старшей сестрой, потому что ему страшно.

Когда лифт, везший их обратно в лобби, остановился, Мирэ улыбнулась и сказала, что ее открытие на фоне их теперь даже и не выглядит открытием. В феврале, когда им было по четырнадцать лет, Хёнчжэ ходил с гипсом на ноге, и они вместе сидели у него дома и ели мандарины; а когда Наин участвовала в соревнованиях по тхэквондо, Мирэ высмеивала ее соперников, из-за чего ее выгнали со спортивной площадки; а когда Мирэ возвращалась после встречи с отцом и вдруг звонила в слезах, троица тайком на рассвете собиралась в цветнике тети Наин и выпивала. Однажды они пообещали не хранить секреты друг от друга, но если они все же появятся, то ни за что не скрывать их; и вот сейчас у двоих из них была тайна. Они хотели оставить этот момент в тени хотя бы ненадолго, потому что рано или поздно все равно правда об этой странной связи между ними будет раскрыта. Никто из них пока не стремился говорить о своих чувствах, но они знали, что обязательно сделают это в будущем. Это было неофициальным правилом для них троих.

Быстро шагая, учитель вошел в класс и попросил дежурного откликнуться. Сидящий рядом одноклассник постучал Наин по плечу.

– Что?

– Тебя вызывают.

Тогда Наин подняла руку.

– Пожалуйста, сегодня обязательно отнеси парты и стулья в кладовку. Я просил с прошлой недели, но до сих пор все на месте.

Позднее, когда начались самостоятельные занятия, из тихого коридора до Наин донесся шум ветра, игравшего с рамой открытого окна. Наин взяла книгу и медленно подошла к окну. Легкий ветерок щекотал ее лицо. На спортивной площадке никого не было видно, но шум отчего-то было все еще слышно: то он раздавался будто совсем близко, то как будто прилетал издалека на ветру. Наин осторожно положила книгу на стол.

– Кто там?

Звук тут же затих, словно был застигнут врасплох.

Окутанная сырым запахом подвала, Наин расставляла принесенные парты между теми, которые уже стояли. Среди оставленных по разным причинам учебных мест Наин, не зная имени исчезнувшего старшеклассника, сразу узнала его парту – она была вся обклеена записками и, казалось, стояла в недоступной зоне, к которой никто не осмелился бы даже подступиться. Было ощущение, что если сделать неправильный, неосторожный шаг, то расколется минное поле печали, долго скрывавшейся под полом. Наин подошла к парте. Прикрепленные к ней записки шептали слова надежды на то, что хозяин этого места вернется. Прижимая пальцем отклеившиеся уголки бумажек, Наин долго рассматривала их, прежде чем покинуть подвал. Везде было одно и то же имя, оно выделялось так, будто выпрыгивало с листов бумаги. В отличие от остальных слов, оно, казалось, было живым.

Пак Вону – так звали пропавшего ученика.

Когда она уже закончила уборку и сидела вместе с Сокгу, с которым ходила в одно и то же додзё[3] для занятий тхэквондо, и ела ттокпокки, позвонила тетя и сообщила, что сегодня придет позже. Наин плохо слышала ее голос, возможно, потому, что та находилась в шумном месте.

– Говорят, что скоро должен пойти дождь. Не замерзни.

– Не волнуйся.

– Ну конечно.

Около года назад Наин