Адмирал Империи – 52 - Дмитрий Николаевич Коровников

лишь тихим гудением систем жизнеобеспечения. Каждый из присутствующих понимал масштаб предстоящей операции и её возможные последствия для Северного флота и всей гражданской войны.

— Если вопросов больше нет, — произнес наконец Дессе, выключая проектор, — приступайте к выполнению. На подготовку у нас меньше суток. Доминика Александровна, задержитесь, пожалуйста.

Когда Котов и Саладзе покинули каюту, Дессе жестом предложил Доминике сесть. Она опустилась в кресло, сохраняя официальную выправку, хотя было заметно, что недавнее пребывание в плену до сих пор сказывается на её физическом состоянии.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Дессе, и в его голосе, обычно твердом и решительном, проскользнули нотки искреннего беспокойства. — Доктор Соломин докладывал, что ты покинула медицинский отсек раньше рекомендованного срока.

— Я полностью восстановилась, не беспокойся, — ответила она, и в её зеленых глазах мелькнуло упрямство. — В медкапсуле нет смысла, когда флоту требуются все доступные командиры.

Дессе внимательно посмотрел на неё, отмечая бледность кожи и едва заметную напряженность в осанке.

— Ты уверена, что готова к полноценному участию в операции? — спросил он напрямую. — 2-я «ударная» будет на острие атаки. Это значительное напряжение даже для офицера в идеальном физическом состоянии.

— Позволь мне самой судить о своей готовности, Павел, — в её голосе звучало спокойное достоинство. — Я не стала бы рисковать успехом операции ради собственного комфорта.

Дессе кивнул, принимая её ответ. В глубине души он испытывал смешанные чувства — гордость за её стойкость и беспокойство за её состояние, но профессиональная этика не позволяла ему настаивать.

— В таком случае, я не буду вмешиваться в ваши решения, госпожа вице-адмирал, — сказал он. — Но обещайте, что при первых признаках ухудшения состояния обратитесь к медикам. Мне нужен мой лучший комдив в полном здравии — не только для этой операции, но и для всей кампании.

— Обещаю, — просто ответила она, и на мгновение между ними установилась та особая связь, которая возникает между людьми, много лет прошедшими вместе через огонь сражений.

Дессе поднялся с кресла, давая понять, что разговор завершен.

— Жду от вас детальный план расстановки кораблей 2-й «ударной» через два часа, — сказал он, возвращаясь к роли командующего.

— Будет исполнено, господин адмирал флота, — ответила Доминика, поднимаясь и отдавая честь.

Когда дверь за ней закрылась, Дессе остался стоять посреди каюты, погруженный в свои мысли. Предстоящая операция была рискованной, с непредсказуемыми последствиями. Но в текущей ситуации — это был единственный шанс не только выжить, но и нанести серьезный удар по силам первого министра…

Глава 2

Доминика Кантор сидела на краю диагностической кушетки, облаченная в стандартную униформу вице-адмирала с незастегнутым верхним крючком кителя. Напротив неё стоял доктор Соломин, на лице которого читалось плохо скрываемое недовольство.

— Госпожа вице-адмирал, — говорил он, отложив в сторону диагностический сканер, — ваше решение преждевременно. Регенерация тканей завершена лишь на восемьдесят четыре процента. Пятое ребро все еще нуждается в полной стабилизации. Не говоря уже о нейрохимическом балансе, который…

— Достаточно, доктор, — Доминика подняла руку, останавливая поток медицинских терминов. — Я ценю вашу заботу, но решение принято. Флот готовится к операции, и я должна быть с моей дивизией.

Соломин тяжело вздохнул. За годы службы на флагмане адмирала Дессе он привык к упрямству высших офицеров, но случай с Кантор был особенным. Её сила воли вызывала уважение даже у видавшего виды военного врача.

— Я внесу в ваш медицинский файл официальное возражение, — сказал он, подписывая документ о выписке. — И настоятельно рекомендую продолжить прием нейростабилизаторов по указанной схеме. Они помогут справиться с последствиями сенсорного воздействия, которому вы подверглись в плену.

— Спасибо, Виктор Аркадьевич, — в голосе Доминики впервые за весь разговор промелькнула нотка благодарности. — Я буду следовать вашим рекомендациям. Насколько это возможно в текущих обстоятельствах.

Она застегнула китель и поднялась с кушетки. Несмотря на уверенный вид, от внимательного взгляда Соломина не укрылась мимолетная гримаса боли, когда она сделала резкое движение.

— Сомневаюсь, что вы действительно будете следовать моим рекомендациям, — проворчал он, вручая ей небольшой контейнер с лекарствами. — Но хотя бы это возьмите. Обезболивающее и стимуляторы. На крайний случай.

Доминика молча приняла контейнер и, отдав честь, направилась к выходу. Её походка была почти идеально ровной — результат многолетней военной выправки и нежелания показывать слабость.

Доминика направилась по коридору к лифтовой капсуле, чтобы прибыть к шаттлу, который должен был доставить её на флагман 2-й «ударной» дивизии — линкор «Звезда Эгера». На пути ей лишь изредка попадались дежурные офицеры и технический персонал, отдающие честь вице-адмиралу.

Уединение позволяло ненадолго опустить маску строгого командира. С каждым шагом лицо Доминики становилось все более напряженным. Боль пульсировала в едва зажившем ребре, но куда сильнее были душевные раны, нанесенные пленом.

Коридор внезапно поплыл перед глазами, превращаясь в тюремный отсек «Юты». В ушах зазвучал холодный голос Джонса, требующего коды доступа к Кронштадту. Доминика ощутила фантомное прикосновение металлических пальцев американца к своему горлу, перехватившему дыхание.

Она остановилась, прислонившись к переборке, и глубоко вдохнула, борясь с приступом паники. «Это не реально, — мысленно повторяла она. — Я в безопасности. Я на „Петре Великом“. Я снова командую дивизией».

Через несколько секунд наваждение отступило. Доминика выпрямилась, проверила, не видел ли кто её момент слабости, и продолжила путь. Такие эпизоды случались все чаще — внезапные вспышки воспоминаний, ночные кошмары, неконтролируемые приступы тревоги. Доктор Соломин называл это «посттравматическим синдромом» и настаивал на продлении лечения, но Доминика не могла себе этого позволить.

В ангаре её уже ждал личный офицерский вельбот, готовый к отправлению. Пилот вытянулся по стойке «смирно» при виде вице-адмирала.

— Готовность три минуты, госпожа вице-адмирал, — доложил он. — Маршрут до «Звезды Эгера» согласован с диспетчерской службой.

— Спасибо, лейтенант, — кивнула Доминика, поднимаясь по трапу. — Приступайте.

Внутри шаттла она опустилась в командирское кресло и активировала планшет. Пока корабль готовился к отстыковке от авианосца, Доминика просматривала данные о текущем состоянии своей дивизии. Информация была малоутешительной. «Звезда Эгера» до сих пор проходила ремонт после серьезных повреждений, полученных при столкновении с кораблями Джонса. Орудийные системы были восстановлены лишь на семьдесят процентов, а щиты и силовые установки и того меньше. Другие корабли дивизии находились в лучшем состоянии, но состав дивизии был ослаблен, Дессе своим распоряжением уменьшил дивизию почти на двадцать процентов. «Ударной» 2-ю можно было назвать сейчас