Другая жизнь. Назад в СССР-5 - Михаил Васильевич Шелест

— Ага, задрать и… — хихикнул Флибер.

— Что задрать?

— Хвосты! И под хвост им, под хвост!

— Тфу, млять! Не ожидал я от тебя. Ну, ты…Как «предок» прямо.

— С кем поведёшься — от того и наберёшься, — буркнул Флиб.

Я даже не нашёлся, что ответить. Сказал, так сказал, да-а-а…

— А чего ты разнылся? Му! Хрю! — вдруг наехал на меня Флибер. — Живи, как живётся. Делай, что должно и будь, что будет. Не было ещё случая, чтобы она не выбрала тебя. Если ты выбирал её и прилагал усилия, чтобы завоевать. Но нужно некоторое время. Мы же уже об этом говорили. Не созрела она ещё. Цветок в бутоне. Просто не дай её никому сорвать. Будь всё время рядом. Именно подружкой и будь. И пусть все смеются. Понял?

— Понял. Как скажешь, — согласился я, шмыгая носом. — Но это же невыносимо! Сколько лет ждать?

— Два года, Миша! Два года!

— Но это же пи*дец! — сказал я сам себе.

— А кому легко? Кто–то и этого не знает, а просто годами добивается взаимности. Это же женщины. С ними всегда морока. Главное, в чём прелесть? Она ведь сейчас тебя совсем не воспринимает всерьёз, а значит, ты можешь позволять себе с девчонками, что угодно и даже ей рассказывать. Она так быстрее поймёт, что ты взрослый. Она ведь и сама ребёнок и тебя считает мальчиком-колокольчиком. Не готовым к супружеской жизни. И сама она не готова. И даже не думает об этом. Её подружки ссатся, как хотят замуж, а Лорик твоя с ужасом думает о супружестве. Как-то так…

— Да, ты говорил уже. Советовал. Но что-то как-то не верится.

— Уж поверь. Не ты первый и не ты последний у меня, наверное.

— Как-то это не очень оптимистично прозвучало. Ладно, пойду, посплю. Что-то уже вымотался.

Я глянул на свои «Касио».

— Ого! Одиннадцать — двадцать. Пора спатаньки.

Я нажал на плейере кнопку встроенного микрофона.

— Так, друзья мои, — сказал я. — Завтра у нас первая рабочая смена, а значит эту ночь нужно прожить так, чтобы утром не было мучительно больно просыпаться. А поэтому звучит две последних музыкальных композиции.

Я отжал кнопку микрофона и нажал «Пляу».

* * *

Работа по двенадцать часов оказалась не такой уж и страшной. Когда тебя окружают друзья — весёлые бесшабашные студенты. Нытиков, как моя Лариса, было не так уж много. В основном все шли и возвращались с работы с весёлыми лицами. Возраст такой, что ли? Когда любое дело по плечу…

Нас, как будущих механиков технологического оборудования, «прогнали» по всем процессам. Начали мы с ручной разделки рыбы, где освобождали тушку от всего ненужного. Была на заводе и аналогичная ручной — механическая процедура, но рыбьи внутренности сия машина выбирала не чисто. Приходилось укладчицам отвлекаться на удаление не соответствующим ГОСТу компонентов. Консервы сайры, между прочим, шли, частично, на экспорт. И контроль качества стоял на первом месте.

Заводов в Малокурильске было три. Они шли под номерами: девяносто шесть, двадцать четыре и семнадцать. Почему так? История умалчивала. Даже местные путались во мнениях.

Девяносто шестой — был самым большим заводом. Туда нас, Дальрыбвтузовцев, и трудоустроили. Калининградцы работали на семнадцатом, а астраханский рыбвтуз на двадцать четвёртом.

Мы, механики, вскоре взбунтовались, прося перевести нас на механизированные процессы, и нас переместили кого куда. О нас пятерых поставили на моечную машину, куда мы должны были вставлять уже закатанные и стерилизованные банки для их мойки перед этикетировкой. Тоже та ещё механизация. Как позже оказалось — когда нас провели по всем заводам — «наш» завод оказался самым «ручным», где все механизированные процессы сопровождались ручным трудом.

Ещё оказалось, что многие студенты приехали на Шикотан для того, чтобы заработать денег. И не только студенты, а и преподаватели. И оказалось, что на заводах есть очень высокооплачиваемая работа. Правда и очень тяжёлая. Например — колоть лёд в льдогенераторной, где и холодно и ломом приходится работать всю смену. Или — ящики с консервами штабелевать на складах.

С моей физической подготовкой складывать баночки в машину мне было скучно и я напросился в бригаду на склад. Там работали третьекурсники — крепкие ребята и брать меня сначала отказались, но потом дня через два сами подошли и позвали в бригаду. После мойки и сушки банки нужно было сложить в ящик, а ящик на тележку в штабель. Так вот я эти ящики складывал, словно карты тасовал.

Тележку потом укатывали на склад выдержки, где консервы лежали определённое время — вызревали. Потом их перебирали и, если не было вздутия, отправляли на наклейку этикеток. После этого снова тарировали и отвозили на склад хранения.

Грузчиками работали ребята — третьекурсники, ранее уже побывавшие на Шикотане и знавшие «всю стройотрядовскую кухню», ну и все «рыбные», так сказать, места. Двоих ребят я знал неплохо. Это были музыканты вузовского ансамбля: Кушнир Саша и Беляев Сергей. С ними я репетировал новогодний вечер и, наверное их веское слово повлияло на решение коллектива: «брать-не брать» меня в бригаду.

Теперь на складе я хоть мог поддерживать в тонусе тело, оперируя ящиками, как спортивными снарядами. Причём можно было дозировать нагрузку, беря и по два, и по три ящика, и забрасывая их на верхние ряды штабелей.

Теперь, когда работа для меня стала спортом, я морально успокоился, иногда посмеиваясь мысленно, что за тренировку мне ещё и деньги заплатят.

Во время перекуров (я уже бросил эту вредную привычку) ребята введали у меня всё, а я и не скрывал ничего, особо. Наоборот, выслушав мою историю, все ребята сошлись на мнении, что мне просто сильно повезло. Ну, конечно, ещё и мой талант рисовальщика сыграл, как они решили, большую роль. Я их шокировал, когда на ящичном стеллаже за пятнадцать минут нарисовал мелом их бригаду. В полный рост.

Так они потом этот ящичный стеллаж не разбирали дольше положенного срока. А стройотрядовские отцы-командиры прислали фотографа, который заснял мою картину вместе с сидящими перед ним «оригинальными лицами». Очень хорошо получилась фотография.

Иногда сайры на заводе не было, ведь сайру привозили на заводы после ночного лова, а иногда улова или совсем не было, или сайры на все заводы не хватало. Тогда устраивался санитарный день. И тогда мы — грузчики — имели выходной день. А я гулял с