Не в этот раз - Максим Владимов

Помню, как я с ней красиво разругался в восьмом: она возжелала снова отправить меня на олимпиаду то ли по русскому, то ли по литре, а я ей прямым текстом заявил, мол, отвяжитесь уже от меня! Берите, вон, девочек своих, у которых «уверенная пятёрка» каждую четверть! У вас их пучком по пять штук в каждом классе, чего вы ко мне пристали⁈

Сколько крику было! Истерика! Слёзы! Стыдили меня всем коллективом! Скандал полез наружу — к родителям на работу, в гороно! Слава богу, отец был сам себе начальник и на всяких экзальтированных куриц плевать хотел, а из гороно мигом прибежала олимпиадная дама и за меня вступилась — как же, диплом на области по математике, никогда такого в городе не было, понимать надо! А вот с мамой пришлось пережить немало неприятных минут.

И вот сейчас эта чёртова дура опять на меня смотрит с неодобрением. Ну, понятно: мало того, что опоздал, так ещё и раскаяние явно не демонстрирую, а совсем наоборот — открыто рассматриваю класс. Пу-пу-пу… знакомых лиц-то почти и нет. Нет, не так: лиц помню половину, не меньше, а вот кто тут есть кто — загадка. По идее мой «друг» должен сидеть за мной, мне его не видно. И второй, такой же, ещё на ряд дальше. Почему «друзья» в кавычках? Потому что друзья условные. Потом уж, в институте и позже, когда друзья появились настоящие, я понял, в чём разница. Поэтому, теперь мне будет непросто.

А вот остальные… придётся знакомиться заново.

Училка, мстительно поглядывая на меня, объявила мини-диктант. Я не без удивления вспомнил, что тогда, в детстве, я бы точно сжался внутри, опасаясь накосячить — я, без вопросов лучший ученик этой грёбаной школы за всю её историю! Красиво же меня тогда развели! И чем чёрт не шутит — может, именно поэтому я и вырос таким бронекожим крокодилом? Ох-ох… тут есть над чем подумать. В принципе, я себя-мелкого вообще не ощущаю. То есть, всё, баста, уже он самый, бронекожий. И всё воспитание теперешнее — что песок в воду, никакого влияния на мою итоговую личность уже не окажет. И это, пожалуй, хорошо.

Диктант писал на автомате, совершенно не парясь ни почерком, ни помарками. Кому надо — тот пусть начальственный почерк и разбирает, а если не нравится — обеспечьте электронный документооборот, как-то так. И — о, чудо! — ни одной помарки! Всё чистенько, гладенько — как курица лапой, конечно, но то уж как водится, извините. Мы — одно из первых поколений, кто учился писать сразу шариковой ручкой, результат налицо, увы.

Сдал тетрадь с чистой совестью. Кстати, тетрадок-то надо бы и прикупить, мне, судя по всему, записывать много сейчас придётся. А ещё лучше — просто бумаги, А4. Вспомнить бы ещё только, где это делается нынче. Она вообще в магазинах-то есть? А то, помнится, дефицит был — всего! Впрочем, все эти заботы мне ещё только предстоят, пока бодаемся в школе. Задача «дожить до конца первого дня» пока ещё только в процессе выполнения.

Четвёртым уроком была математика. Первым придя в единственный прочно врезавшийся в память кабинет, я огляделся и — даже для себя неожиданно — прошёл до конца среднего ряда. Постоял недолго, бездумно покачиваясь с пятки на носок, и плюхнулся на стул — насколько помню, у нас в классе тут никто не сидит. Вообще-то, моё место — на первой парте, посредине — я ж зрением слаб, очки ношу со второго класса. Со всеми вытекающими, как заведено — «у кого четыре глаза, тот похож на водолаза!», и прочее народное творчество. Ещё и советский синематограф мне удружил фильмом про Витю Глушакова, лучшего дружбана всех индейцев. Ясно же, что на советском безрыбье его посмотрели без исключения все, да? А в нём как раз было очень выпукло показано, что настоящий чёткий пацан со всякими очкастыми отличниками делать должен. Слава богу, прошёл уже год или два, кино более менее подзабылось, накал снизился.

Очки у меня постоянного ношения, в них я, по идее, доску и отсюда вполне вижу, значит, и причин сидеть на первой парте больше нет. Да их и вообще нет — ну что мне тут учить? Математику я и так должен помнить, уж в рамках средней школы — так сто процентов (146!), физика-химия — туда же, а остальное… да на кой мне это остальное? Гордость родителей потешить? Показатели учителям приподнять? Нет, я не стану, конечно, рубить сплеча, но первый опыт с русским показывает, что, может, оно и само не так уж плохо получится! Главное, чтоб учителя не возбудились — сколько помню, рассаживали нас в административно-командном порядке, и так вот своевольно выбирая место, я неслабо фрондирую: такие кунштюки — прерогатива школьных хулиганов, второгодников, мне «не пристало с ними равняться», как (несомненно) скажет классная. Ну и пусть. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Проблемы, однако, нашли меня раньше.

Первой обратила внимание на мой демарш соседка по парте. Имя я уже выяснил — Гуля, а фамилию так и не знаю. Подошла, руки в боки, ровно жена моя первая:

— Литвинов, ты что это выдумал? Марш на место!

«Марш», конечно. И поза, и тон — ну не родилась же она с ними? Сто процентов, кого-то из старших копирует, мать, скорее всего. Все они одним миром мазаны, все. Ясен Павлик, взрослому легче, а вот что было бы со мной тогда, в детстве? Без поддержки прожитых лет? Наверное, встал бы и пошёл — максимум, поогрызался бы по дороге. А эта мелкая начинающая стервь ещё бы и в спину подтолкнуть не постеснялась, победно зыркая на «подружек»: как же, мужика в стойло поставила на счёт раз!

Но сейчас это не работает, извини. Не в этот раз. Сижу, молчу, улыбаюсь. Гуля начала закипать, но вскипеть не успела, ей на помощь пришла звезда и по совместительству староста класса — Леночка. Фамилию опять не помню, но что-то звериное — то ли Барсукова, то ли Енотова. Пыжикова. Кроликова. Все шубы сейчас переберу, но толку от этого чуть. Кстати! Можно ж в журнал подглядеть! Если есть заведомо правильный конечный список фамилий, то соотнести его с лицами — дело техники уже, на порядок проще. Надо бы набиться на «помощь учителю» — там