Меченый. Том 5. Линия разлома - Андрей Николаевич Савинков

Алиев. Он прекрасно понял, что массовая сдача анализов населением в АзССР с последующим выбиванием его людей с занимаемых постов — это атака собственно на члена Политбюро. И тут я признаюсь, возможно, передавил; если бы в Азербайджане ограничилось все только отставками, вероятно, ничего бы и не произошло, но я дал Астафьеву карт-бланш на «рытье вглубь», и там такое говно полезло, что мама не горюй. Собственно, основные показания там начали давать уже после провала переворота, когда стало ясно, что прикрытия сверху уже не будет, и одной только коррупцией с вездесущим на Кавказе непотизмом дело совсем не ограничивалось. Там наркотики полезли, контрабанда через границу с Турцией и Ираном, работа местных фабрик, выпускающих соответствующие препараты в «третью смену» с дальнейшим распространением этой гадости по всему СССР. Короче говоря, Алиев просто почувствовал ствол расстрельного пистолета, который уже прижался к его затылку, и решил, что терять ему нечего.

Щербицкий согласился на участие исключительно из обиды на меня. Сам практически ничего не организовывал, только подтянул часть своих «клиентов» по партии. Кунаева же вообще фактически поставили перед фактом, глава КазССР в общем-то уже морально был готов спокойно уйти на пенсию сам, но оказался в роли той самой пристяжной лошади, которая не выбирает, куда бежать, а лишь может следовать за коренником. С учетом этой информации получалось, что события в Алма-Ате — полностью моя вина, как бы ни было это неприятно признавать. Народные выступления там готовились как повод поменять верхушку местной компартии, а оказывается, в этом и не было большой надобности. Только люди погибли без всякого толку.

Ну и остальные. Кого купили, кого запугали, кто — типа Крючкова, смешно даже говорить применимо к заместителю председателя КГБ — присоединились по идеологическим мотивам. Не оправдал Горби доверия, вместо либеральных реформ сталинизм и культ личности начал возрождать, скотина такая. Кто бы мог подумать, что у нас такие вот Бруты найдутся идейные.

И да, ЕБН отмочил по полной. Он, как оказалось, несмотря на согласие занять пост генсека, именно к организации переворота руку вообще не прикладывал и нигде особо не светился. Надеялся в случае чего отсидеться, и на допросах до последнего шел в отказ, типа «я не я и корова не моя», мол «нет у вас методов против Кости Сапрыкина», а то, что на него указали несколько самых высокопоставленных участников, так это их проблемы. Оговорить пытаются честного человека.

Только когда ему намекнули, что с такой позицией из камеры можно отправиться прямиком на кладбище по причине обширного инфаркта, Ельцин поплыл и признался, что, мол, знал и ничего не предпринимал. А когда его спросили, не жалко ли было ему отдавать родную страну в руки кучке спившихся нацменов, он без всякого зазрения заявил, что первым же делом избавился бы от беспокойных попутчиков по захвату власти. Устроил бы большой процесс над убийцами дорогого Михаила Сергеевича, ну и в общем понятно… Классическая, старая как мир политическая игра «хто кого з’їсть».

Всего по делу о попытке переворота проходило — включая исполнителей на местах — около семидесяти человек. Гигантская масса народа, как для такого дела; только участием Крючкова, который фактически исполнял обязанности главы спецслужбы, пока Примаков готовил переворот в Румынии, можно объяснить то, что все удалось до последнего момента удержать в тайне.

И вот теперь Съезд должен был дать политическую — уголовно-правовой все же занимается прокуратура и суд — оценку произошедшему. С практической точки зрения я хотел, чтобы делегаты от республик еще раз публично «повинились» в том, что «пригрели на груди» таких гадин и отреклись от всякой связи с заговорщиками. Зачем? Ну, лишним точно не будет.

Глава 2

Фундамент нового государственного здания

17 мая 1987 года; Москва, СССР

THE TIMES: Пограничный конфликт между Китаем и Индией вспыхнул с новой силой

Пограничное противостояние между Индией и Китаем вокруг спорных территорий, известных как «Аруна Чин», перешло на новую ступень эскалации, вновь напомнив о давнем споре, тянущемся со времени образования независимой Индии и КНР. Эти высотные районы уже становились ареной боёв в 1962 году, когда Пекин одержал верх и вытеснил индийские силы со спорных позиций.

На фоне недавних военных успехов Индии и признаков политической нервозности в Китае, Дели, по-видимому, решил идти на обострение. Ещё в конце 1986 года индийское правительство придало статус штата другой спорной территории — Аруначал-Прадешу, вызвав резкое недовольство в Пекине. В начале мая 1987-го обмен жёсткими заявлениями перерос в попытки «прощупать» оппонента силой.

Как сообщают источники на месте, в первые майские дни группа индийских военнослужащих предприняла попытку проникновения на участок, контролируемый КНР, и заняла ряд ключевых высот. Попытка китайского контрудара «с ходу» провалилась: огневую поддержку индийских подразделений обеспечивали вертолёты Ми-17, работавшие на больших высотах.

14 мая произошло короткое, но результативное воздушное столкновение. Китайские пилоты, летевшие на поступивших прошлой осенью из СССР истребителях МиГ-29, с поразительной лёгкостью сбили четыре индийские машины — три МиГ-21 и один Mirage 2000. В Дели эту неудачу восприняли болезненно: началась ускоренная переброска значительных сил — нескольких дивизий — в район Аруначал-Прадеша. Пекин зеркально наращивает группировку на сопредельных направлениях.

Чем завершится нынешний виток противостояния, пока неясно. Официальные комментарии обеих столиц сдержанны, а дипломатические контакты проходят на повышенных тонах. Между тем, учитывая статус обеих стран как ядерных держав, эскалация вызывает закономерное беспокойство в мировых столицах: любой просчёт на высоте может обернуться кризисом гораздо большего масштаба.

— Дальше у нас по плану обсуждение партийного строительства по итогам событий начала весны, — под этим эвфемизмом у нас был скрыт вопрос упразднения республиканских компартий. И третьим вопросом будет вопрос государственного строительства и путей дальнейшего развития СССР.

Первый — традиционно установочный и организационный — и второй дни Съезда прошли достаточно спокойно. Ликвидация республиканских компартий тоже была воспринята относительно спокойно, тем более что, как уже упоминалось, при постоянном перемешивании партийцев толку от них действительно оставалось немного.

У нас после всех весенних событий свои посты сохранили только руководители России, Узбекистана, Армении, Литвы, Киргизии и Туркмении. Причем Усманходжаева из УзССР я собирался поменять в будущем — когда поддержка узбеков мне станет не так сильно нужна — по приторможенному, но отнюдь не закрытому хлопковому делу; Гришкявичусу из Вильнюса осталось жить полгода, а кресло под Масалиевым из Фрунзе активно шаталось, поскольку часть бузивших в Алма-Ате мамбетов была завезена как раз из КиргССР.

Самая смешная ситуация сложилась в Армении. Как уже