Лето, пляж, зомби 6 - Наиль Эдуардович Выборнов

Кровь уже успела остановиться и свернуться, на платье были отпечатки моих ладоней, после того, как я пытался зажать ее рану, еще несколько — напротив сердца, когда я проводил реанимацию. Без толку. На указательном пальце правой руки — простой ободок из белого золота.

Я выдохнул, огляделся. Не хочу, чтобы ее видели в таком виде. Нужно завернуть в какую-нибудь простынь, погрузить в багажник. А уже потом спокойно похороню, в одиночестве. Это мне нужно пережить самому, без чьей-либо помощи.

За спиной послышались шаги, я резко повернулся, вскидывая автомат, и поймал в прицел лицо Наташи. Чего? А это что тут делает?

— А почему ты с остальными не уехала? — спросил я.

И вдруг понял, что растерялся. Я не давал девчонке никаких указаний по этому поводу, вообще не возвращался домой, но думал, что это само собой разумеется — если гражданские уезжают, то и она должна тоже.

— А почему я должна с ними уехать? — с каким-то вызовом ответила она.

Выглядела она удивительно взрослой для своего возраста. Ей ведь только одиннадцать исполнилось. Сверстницы ее должны обсуждать мальчиков, маечки, аниме, ну и ложиться спать после того, как посмотрели «Спокойной ночи, малыши» по телевизору. Была бы она постарше года на три, я бы наоборот сказал, что она должна по веревке из простыней убегать к мальчикам, когда родители уже спят.

— Так… — пробормотал я.

Растерялся. Честно говоря, не ожидал такого.

— Ты меня в очередной раз сплавить хочешь? — спросила она.

— Чего? — не понял я.

— Того, — она говорила жестко, с бескомпромиссностью, характерной только для подростков. — Я спрашиваю: ты меня опять хочешь сплавить к кому-то?

— В смысле? — ситуация была такой, что я совершенно не догонял, что происходит.

— Ты пообещал моей маме, что проследишь за мной, — продолжила она. — Но сперва обо мне заботилась Яна. Теперь она мертва. Потом ты бегал и воевал с этими бандитами, а за мной следила Лика. Вон она лежит. Кто следующим будет?

Мне словно врезали по ушам открытыми ладонями, в голове зазвенели колокола. Вот ведь соплячка…

— Я и не ждала, что ты будешь мне папочкой, но ты ведь вообще про меня забыл, верно? — спросила она и тут же продолжила. — Бегает тут где-то недоразумение, и ей даже сказать не надо, чтобы она с остальными ехала. Другие приберут. Не так разве?

Я смотрел на нее, и всё, что во мне копилось за последние часы — смерть Лики, пустая злость, чувство вины, усталость — прорвалось наружу.

— Ах ты, маленькая дрянь… — прорычал я и шагнул к ней.

Она не отступила. Только упрямо вскинула подбородок, посмотрела на меня в упор.

Я схватил ее так, что ткань затрещала, толкнул к стене, прижал к ней, как тряпичную куклу, вскинул руку, чтобы ударить… Но в последний момент замер. Так и застыл, чувствуя, как по телу пробегают судороги. А она продолжала смотреть мне прямо в глаза.

Вот тебе, сука, и «дядя Край».

— Ну давай, — выдохнула Наташа. — Ударь. Ты же больше ничего не умеешь, только бить, стрелять и резать. Так же? Ты такой же, как и эти бандиты, которые ее убили.

Рука медленно опустилась сама собой. Я сделал шаг назад, не знаю зачем, но поправил воротник ее футболки. Растянул все равно ведь.

— Я… — выдохнул я, не зная, что сказать. — Я не…

— Нет, ты именно такой, — перебила она. — Плевать тебе на всех, лишь бы очередную войнушку устроить. Она ведь тебя любила, Край, и умерла из-за тебя. А меня ты сплавить хочешь, потому что боишься, как лох.

Я сделал еще шаг назад, а потом уселся прямо на пол. Просто сел, уткнулся лицом в ладони и выдохнул, как будто из меня вытянули воздух. Замолчал. Она стояла рядом, и тоже не говорила ничего. А потом я почувствовал, как тонкая детская рука коснулись моего плеча.

— Прости, — сказала она тихо. — Прости, дядя Край, я не хотела…

— Ты всё правильно сказала, — перебил я. — Я просто… Я не знаю, как теперь.

— Ты моей маме обещал, что меня с острова вывезешь, так ведь? — спросила она.

— Ну да, — кивнул я. — И не смог. И никто уже отсюда никогда не выберется. Нет пути наружу.

— Но ты ей все равно должен, — она пожала плечами. — Заботиться обо мне. Только это не значит, что нужно меня скинуть на кого-то и забыть. Не в том смысле, что «сыта, здорова, крыша над головой есть — и нормально».

Я промолчал. Она посмотрела мне в глаза и продолжила:

— Нам всем тут жить. А, значит, мне нужно научиться выживать. Если понадобится, то убивать.

— Я могу тебя защитить, — сказал я. Сам сразу же понял, насколько упрямо и глупо это прозвучало.

— Можешь, — кивнула она. — Но ты не можешь всегда быть рядом. Ты можешь опять словить пулю, играя в свою войнушку. Или можешь просто состариться и умереть. Я должна уметь защищать себя сама, дядя Край.

Она права. И она додумалась до того, до чего не все смогли. Можно было надеяться, конечно, что это плод моего влияния, но вряд ли. Дети ведь в Дачном жили, как и раньше. Бегали туда-сюда, помогали в огородах. Лето же, а в то, что в сентябре учебного года уже не начнется, и в школу никто не пойдет, так и не подумал.

А школа должна быть, правда, другая уже. И там не академические знания должны преподавать. А в том числе, и как выживать, и убивать. И зомби, и себе подобных. Потому что если мы не научим этому наших детей, то внуков у нас уже не будет. Никто не доживет. И будет Крым действительно островом мертвых.

Ладно, чего это я расклеился. Все нормально будет. Что-нибудь придумаем.

— Хорошо, — я вдруг улыбнулся, неожиданно для самого себя и продолжил. — Я там тебе ствол нашел под руку. Такой же, почти, как у тебя был, только очередью стрелять еще может. А если с ним разберешься, то потом из любого автомата Калашникова сможешь стрелять, принцип один и тот же.

Я вдруг не выдержал и