Русский диктат - Денис Старый

того, чтобы, когда подходил авангард, он уже сразу отдыхал и обедал. Разница была где-то в полчаса от прибытия до начала еды. Но ещё дальше отправлять обозников, чтобы у них было больше времени на подготовку стоянок, было опасно.

В день совершалось три перехода. Первый, утренний, начинался ещё задолго до рассвета. Во время него войска ехали на телегах, и многим даже удавалось лишний час поспать. Потом был завтрак — недолгий, на него мы тратили не больше часа. Скорее, отдыхали даже не люди, а лошади.

Следующий переход был уже пешком. Коней следовало беречь, иначе после таких переходов, когда им приходилось тянуть по десять солдат, на третий день мы бы стали терять своих животных. Обед был в районе часа дня; всего обеденный отдых составлял три часа. Удавалось поесть и подремать. Ну и третий переход — уже к ночи.

Авангард, когда основные силы всё-таки немного отстали, в первый же день совершил переход на шестьдесят вёрст. Очень много.

И вот первая дилемма, которая стала передо мной.

— Говори! — повелел я, когда собрал Военный Совет.

Я-то уже получил доклад от разведки. Вот, пускай офицеры всё это услышат. Не хотелось принимать однозначного решения. А еще кое-кому я намеривался помочь показать себя достойны офицером. Давал такой шанс.

— Малый городишко Балта — турецкий. В нём не более полутора тысячи боевых людей, — сообщил Семён Петрович Твердилов.

Именно этого человека рекомендовал ранее Фрол Иванович Фролов как свою замену. И пока я был доволен тем, как отрабатывает свои боевые задачи Семён. У него в подчинении три десятка людей, частью перешедших «по наследству» от Фрола. Работают пока уверенно.

— Что скажете, господа, если у нас есть чёткий приказ следовать на Очаков? — спрашивал я у присутствующих офицеров.

При этом неизменно смотрел на Подобайлова. Это он мне уже все уши прожужжал о том, что нужна срочная победа, что ему необходимо проявить себя как офицеру. Сильно мужику по психике бьёт то, что он получал чины в постели у Елизаветы.

— Позвольте мне, господин генерал-лейтенант! — как я и предполагал, Иван Тарасович Подобайлов не хотел терять возможность.

— Что скажете, господин Миргородский? — обратился я к более заслуженному бригадиру.

Хотя, учитывая то, сколько рядом со мной воевал Иван Тарасович, это, конечно же, вопрос: кто что заслужил. А, может и оба. Но между ними, между двумя бригадирами, было определённое соперничество. Оба они командовали каждый шестью тысячами солдат. Каждому ещё был передан по одному полку казаков.

— У нас есть возможность даже опередить врага. Если правильно сработала разведка, то мы одновременно выдвинулись с турками: они — из Хаджибея, а мы — из польской Винницы. У нас расстояние больше, но мы идём явно в два раза быстрее. Если на один день мы задержимся, то можем упустить Очаков. В остальном, господин командующий, решение остаётся за вами, — логично и рационально сказал Миргородский.

На самом деле я его всегда спрашиваю, когда есть некоторые сомнения и начинает просыпаться какой-то азарт и лихость. Есть такая черта, когда я немного теряю землю под ногами. И в этом отношении лучше бригадира Миргородского не бывает: он всегда находит ушат холодной воды, который выливает на меня.

Не в этот раз.

— Мы не станем оставлять за собой укреплённое поселение, на территории которого больше полутора тысячи противников. Разворачиваемся все; с ночи начинаем бомбардировку из демидовок; сдвигаем ультиматум — выход без оружия и коней; полки по добавлению идут на приступ; все остальные их поддерживают. Готовятся первая, вторая и третья волны штурма. В первою волну Подобайлов. Если за один день мы не берём эту крепостицу, то оставляем её и двигаемся дальше. И в любом случае мы ускоряемся, поэтому я требую: арьергард у нас, отдых дневной на час меньше, чтобы вы успевали нас догонять, — принял я решение.

На самом деле никто бы и не собирался оставлять эту позицию без внимания. Вторая русская армия, которая должна была направляться в сторону Хаджибея и Аккермана, непременно взяла бы эту крепость.

Да, безусловно, была опасность того, что засевшие в Балте отряды могли преследовать наш арьергард и сделать что-нибудь неприятное. Или всё-таки я иду на поводу у своих эмоций и хочу предоставить возможность Ивану Тарасовичу прийти в норму?

Его связь с Лизой точно не идёт ему на пользу. Я вижу, что потерял в его лице отличного офицера, своего заместителя, того, который решает все поставленные задачи. Вот пускай и придёт в себя.

А еще… У нах хватает новичков, пусть я и старался заполнить корпус ветеранами. Нужна победа, необходимо понюхать пороху. И это мы сделаем.

Глава 2

Глава

Veni. Vedi. Vici. (Пришел. Увидел. Победил)

Гай Юлий Цезарь

Балта-Очаков

19–28 марта 1736 года

Проснулся рано, сегодня считай и не спал вовсе. Еще в Петербурге, потом когда из столицы переправлялся в Винницу, высыпался словно бы впрок. А сейчас и четырех часов сна хватает. Надолго ли?

Мог еще спать. Мне не обязательно рано просыпаться и контролировать все то, что сейчас происходило. Когда существует возможность переложить работу на других, без страха, что она будет сделана не как следует, я предпочитаю довериться своим же подчиненным, или даже ученикам.

А все готовились к штурму маленького городишки, Балты. По какому-то недоразумению, османы его не эвакуировали. Ведь понятно, что и укрепления тут слабые и гарнизон. А туркам не помешали бы воины в их основной армии. Ведь все равно судьба противостояния империй будет решаться в генеральных сражениях.

На рассвете громко заговорили, я бы даже сказал, что закричали, демидовки. Нет, относительно даже такой маленькой крепостицы эти пушки практически бесполезны. Вражеские ядра имели только незначительный недолёт — метров в двадцать. И придвигать пушки мы не могли.

Нам же приходилось насыпать чуть больше пороха, чтобы ядра всё-таки перелетали через стены и наносили хоть какой-то урон. Снаряды ложились рядом со стеной, пусть и внутри периметра. Так что центр и такого маленького поселения абсолютно не страдал. Мы не могли подтянуть пушки ближе, чтобы не получить ответный огонь. Да,