Звездная Кровь. Караван - Андрей Дай

А надо ли мне это? Жить рядом, каждый день видеть рожи, общаться с существами, от одного присутствия которых рядом, меня трясти от ненависти начинает. Самая поганая, предательская и хитрая тварь во Вселенной — это человек. Да, я тоже человек. Но это не мешает мне видеть нашу внутреннюю суть.

В-третьих, даже если предположить, что при необходимости технику притащат на ремонт куда угодно, место моего приземления не подходило. Пока исследовал окрестности, успел убедиться: пешком, на своих двоих, сюда еще можно забраться. Въехать — вряд ли. Ну или нужно озаботиться изменением ландшафта, и взорвать к чертям собачьим несколько препятствий.

А если устраивать удобный въезд, если разрушить преграждающие путь скалы, сгладить склоны, и оборудовать переправу через реку, то не такое уж и удобное и безопасное у меня место.

Думал, размышлял, и чертил схемы обороны моего полуострова. А пока напрягал мозг, руки действовали. В итоге, обе капсулы превратились в кучку примерно одинаковых деталей, за какие-то пару дней.

Еще целый день потратил на заготовки бревен. И вот что я скажу: разбирать капсулы было проще. И гораздо безопаснее. Во всяком случае, пласталевые листы не пытались на меня обрушиться. А первое же дерево — покушение на убийство совершило сразу, как только было отделено от корней.

Снова повезло. Проклятое растение замешкалось, и я успел убраться с траектории падения. Заполучил пару царапин от веток, но это ерунда, по сравнению с тем, что могло бы быть.

Обработал «раны» спреем с алой меткой, посидел в тени, пока дрожь в руках не унялась, вздохнул, и пошел демонтировать ветви. Мне требовались бревна, штук шесть или семь. А боковые отростки были обречены сгореть в костре.

Ничего особенного строить не собирался. Окончательного решения по постоянному месту жительства я все еще не принял, и тратить силы на то, что потом не пригодится, не хотел. Но вот одну постройку возвести был просто обязан.

Логика простая. Зверь с когтями по дециметру, чьи отпечатки видел у водопоя — явно тяжелая. А значит, лазать по деревьям не может. Законы физики едины для всей Вселенной, исключая поверхности Черных Дыр. Нет, и не может быть природных материалов когтей, способных выдержать вес крупного животного на вертикальной плоскости! Все древолазы — маленькие и ловкие. Но их я не боялся. Маленькие пусть сами меня боятся. А чтоб защититься от крупных, надумал построить помост. Небольшой. Такой, чтоб поместилась палатка, и еще небольшая площадка, с которой будет удобно вести огонь.

Этим и занимался, пока не закончил. И, видимо, эта моя бандурина, торчащая над верхушками окрестных валунов, внимание незнакомки и привлекла. Во всяком случае, впервые девушка пришла точно на следующих день после завершения эпичной стройки.

Глава 2

Я даже не удивился: рожи у этих представителей рода адамова действительно были мерзкие. Тот, что постарше — еще ничего. Кое-какой проблеск интеллекта присутствовал. А вот второй — от обезьяны отличался только силуэтом.

Хотя, что это я? Грешно обижать приматов. Среди них встречаются вполне достойные индивидуумы. Своими глазами в зоопарке Авалона видел. И если Земля все-таки подверглась этому пресловутому апокалипсису класса А, то вот кого и жалко, так это обитателей зоосада. Они, в отличие от людей, ни в чем не виноваты.

Разговор сразу как-то не задался. Молодой начал быковать — в лучших традициях помойной шпаны нижних ярусов технополиса. И имея тот же самый, на уровне папуасов каменного века, словарный запас. А старший просто на это все взирал, как воспитатель детского сада на подопечных.

— Хлебало завали, — вежливо посоветовал я бычку, и поправил «Суворов» на коленях. — Предъявы бабуинам излагай — они тебя лучше людей поймут. Или ты братьям принципиально рамсы не втираешь?

Единственное, что оказалось неожиданно приятным — это говорить на глобише. Ну, не просто говорить — это у меня и раньше нормально получалось. «Пятница», которая на третий день знакомства самоопределилась под именем Нина, всегда внимательно меня слушала. Ответить только не могла так, чтоб я понял. А эти двое и говорили и понимали.

— Ты сейчас не совсем понимаешь, куда попал, — выговорил, наконец, старший. — Себя-то хоть вспомнил? После криосна — обычное дело, когда память отшибает.

Я только фыркнул. Меня эта напасть не коснулась. Я, очнувшись от «заморозки» еще в полете, в капсуле, сразу все помнил и осознавал. В теле только слабость еще какое-то время оставалась. Но и она быстро прошла.

— Догадался уже, что мы не на Земле? — по-своему понял этот незваный гость.

Я их вообще-то ждал. Знал, что сегодня, или завтра какая-нибудь рожа притащится. Ночью, в той стороне, куда обычно уходила Нина, сверкало, громыхало, и трещало хорошо знакомыми выстрелами «Суворовых». Если нужно доказательство близкого присутствия колонистов с «Хельги», то это оно и есть.

Больше скажу: Нина не производила впечатления какого-то преступника. Как раз наоборот. Вежливая, ненавязчивая девчушка из хорошей семьи. И тут встает вопрос: насколько правомерна атака неизвестных землян на вполне добропорядочных аборигенов?

Вывод напрашивался только один: где-то рядом ошивается шайка кретинов, решивших, что технологии Утопии делают из бессмертными.

— Я не слепой, — кивнул я.

— Это сфера Дайсона. Тебе этот термин что-то говорит? Местные жители называют этот мир Единством.

— Конечно, — снова согласился я. Золотистый комбинезон эксперта я снял сразу после посадки. Для дикого леса наряд не подходил никак. А кому-то что-то доказывать и объяснять, кичится относительно высоким статусом, и вовсе не по мне. К тому же, эта цветовая дифференциация штанов меня просто бесила.

Мир-шар, в центре которого заключено светило — вот что такое «сфера Дайсона». Невероятный, фантастических размеров астроинженерный проект, совершенно точно невозможный к реализации существующими в Утопиями технологиями.

Но легко объясняющий все несуразности этого странного мира. За исключением этих пресловутых светящихся деревьев.

— А дерево? Что это? — заинтересовался я.

— Игг-дерево. Биологический конструкт, обеспечивающий октагоны Единства светом и теплом.

— Октагоны? — слово было знакомо. Непонятен был смысл в применении к внутренней поверхности сферы.

— Единство разделено на этакие восьмиугольники, — дернул плечом старший. — Примерно по шесть тысяч километров диаметром. Болтают, что раньше даже стены присутствовали. Но теперь и их нет. Просто между октагонами холод и тьма. А жизнь осталась только вокруг Игг-деревьев. Круги жизни…

— Аборигены все лучшие места расхватали, на, — «всплыл» молодой. — Прямо у подножия.

— Деревьев много? — догадался я.

— В нашем октагоне — восемь, — кивнул старший. И приподнялся со стульчика, на котором сидел. Увидел мелькавшую в кустах