Старые недобрые времена 3 - Василий Сергеевич Панфилов

Пройдя на кухню, скептически погляделна газовую плиту, настоящий хай-тек этого времени. Массивная, тяжелая даже на вид, угольно-чёрная, с латунными, полированными кранами и решётками, синеющей полоской огня.

Покрутив вентиль, чиркнул спичкой и поставил на огонь старую медную турку с потемневшей ручкой и ещё более тёмной историей. Вскоре густой, тяжёлый аромат с лёгкой горчинкой заструился по кухне, напомнив, внезапно, о походных лагерях, утреннем тумане, индейских стрелах и боевом кличе краснокожих, желающих прорваться в лагерь.

Составив турку, провёл пальцем по краю плиты, машинально, в который уже раз, прочитав инструкцию, выгравированную на латунной пластине. Хай-тек… но пока очень несовершенный, и, он знает это точно, перспективный!

Ещё лет десять, и такие плиты перестанут быть редкостью, а через двадцать редкостью станут угольные и дровяные печи. Правда, и конкурентов… впрочем, пока он только думает в эту сторону.

Налив себе наконец кофе, он захватил утреннюю газету, забытую было на кухонном столе, и прошёл в гостиную.

Шапка New York Herald кричит о решении Верховного Суда, принятого по делу Дреда Скотта, политики спорят о рабстве, о правах штатов, о балансе в Сенате. Всё это пахнет войной…

… но не все верят.

Политика США сложная, нервная, и сколько было таких политических кризисов. Бог весть! Казалось, что вот-вот…

… но нет, очередной кризис разрешался спорами в Сенате, или захватом индейских территорий, или стычками на мексиканской границе.

Обыватели, в большинстве своём, не верят, что вот-вот заговорят пушки, да и среди политиков таких хватает.

* * *

Metropolitan Club — недавно отстроенное здание в колониальном стиле, с неизбежной колоннадой, бронзовыми львами у входа, мраморным фасадом и тяжёлыми дверьми из английского дуба, мужской в самом его полном смысле, пропитанный запахом табака, выделанной кожи, алкоголя, почти неуловимо — больших денег, и, на уровне инстинктов — кровью.

Это клуб для джентльменов — тех, кто не нуждается в представлении.

Чернокожие слуги, отменно выученные и выдрессированные, в строгой дорогой униформе, и каждый знает себе цену. Буквально…

Цена их работы, цена жизни, много выше чем жизнь десятка-другого белых бедняков, работающих в доках и живущих где-то в трущобах, и… они этим, пожалуй, гордятся! Это несколько странная, непривычная гордость, которую попаданец может понять лучше многих…

… но не принять.

Но в этой гордости — броня, и лакей, подающий сигару, бесшумно возникающий по необходимости, и исчезающий, словно его и не было, по выучке, образованию и интеллекту стоит иного офицера. И возможно, где-то в другом мире он и стал бы офицером.

Около получаса Георг потратил на то, чтобы обойти залы и переброситься приветствиями со всеми знакомыми, которые, в свою очередь, порой представляли его кому-то ещё. Рукопожатия, обмены визитками, улыбки, от которых уже сводит скулы.

Говорил он мало, предпочитая слушать, задавая наводящие вопросы, интересуясь прежде всего хобби собеседника, зная уже не только по книгам, но и по личному опыту, что иногда важнее выслушать о заболевшей лошади или дать совет по воспитанию породистого щенка, а не выспрашивать подробности о политических пристрастиях и капитале. Кто бы что ни говорил о дельцах Нью-Йорка, но личные отношения важны, и когда тебя считают не просто многообещающим инженером и удачливым инвестором, но и просто приятным, воспитанным молодым человеком, строить бизнес становится намного проще.

Да и куда спешить…

… ну то есть спешить, на самом-то деле, стоит, но вот так, сходу, нырять в это нью-йоркское болото, где концентрация хищников превышает все разумные пределы, всё ж таки не стоит. Сперва нужно разобраться, кто есть кто, с кем и против кого дружит, узнать о политических пристрастиях и религиозности, хобби и фобиях, и вот потом уже начинать действовать.

А пока… разговоры, тягучие, как сироп, и крепкие, как виски! Словечко там, словечко здесь…

— Георг! — заспешил навстречу округлый, несколько одышливый, не старый ещё джентльмен, с толстой сигарой в прорези рта, и бокалом хайбола в пухлой руке, — Всё ж таки пришёл!

— Гораций, — улыбнулся молодой человек, делая несколько шагов навстречу и пожимая протянутую руку, — рад видеть тебя!

— Пошли, составишь компанию в покер, — Гораций Бартон потянул его за собой, — нам не хватает сильного игрока!

— И свежих ушей, я полагаю, — весело вздёрнул бровь попаданец. С Бартоном, дядюшкой одного из братьев, он знаком года два как, и, несмотря на разницу в возрасте, отношения у них вполне приятельские.

— В точку! — захохотал Гораций, — Ну да ничего, тебе наши байки пока интересны, ты их пока по десятому разу не слышал! Пойдём, пойдём! Познакомлю тебя с моим другом, судьёй Эмсли, очень, знаешь ли, интересный человек, собирается в конгресс выдвигаться, тебе, полагаю, такое знакомство не повредит.

Подхватив его под руку, Гораций бесцеремонно, но весело потащил его за собой, щедро жестикулируя, и навешивая на уши развесёлые байки из своей молодости вперемешку с рассказами о судье. Сценка получилась достаточно забавная, так что Сеймур, известный в городе юрист, даже рассмеялся негромко, отсалютовав Георгу бокалом и подмигнув.

Представив Шмидта судье, высокому сухощавому человеку, ещё не старому, но несколько мумифицировавшемуся, Гораций Бартон в нескольких крайней лестных предложениях описал его как безусловно выдающего инженера и очень интересного молодого человека. Эмсли суховато кивнул, сказал несколько положенных по такому случаю слов, и вернулся к разговору о политике с одним из игроков.

Партия в покер началась тривиально, игра идёт на сущую мелочь…

… с точки зрения человека состоятельного, разумеется.

Азарта ещё нет, игроки только разогреваются, и пока скорее ведут беседу, мешая в ней карты, политику, бизнес и хобби.

— Шмидт, — судья нахмурил лоб, — Это, случаем, не ваша статья в Scientific American? О водяном насосе?

— Да, — склонил голову Георг, — за февраль.

— Как же… толково, — судья уже куда благосклонней посмотрел на молодого человека, — Очень необычный стиль, к слову — написать научную статью так, чтобы её понял даже человек, далёкий от инженерного дела, не каждый сможет.

— Благодарю вас, судья, — польщённо улыбнулся попаданец, — не скажу, чтобы это было легко, но я считаю, что если речь идёт не вовсе уж о высоких материях, то научные статьи писать надо так, чтобы их понимал всякий образованный человек.

— Очень талантливый инженер, — вмешался в разговор Гораций, — и цепкий делец!

— Ну…