Привкус хрома - Ник Тремор

— Ты гайдзин, поэтому тебе никогда не понять того, как мы относимся к смерти.

— Возможно. Но я точно знаю, что вы не уважаете жизнь.

— Уважение к жизни не имеет ничего общего с трусливым рвением ее сохранить. Достойная смерть — вот истинное уважение жизни. Там, где вы будете испытывать страх и сомнения, мы...

Конвой резко остановился. Ясубицу метнуло в сторону, федеральный агент припал на пол и тут же встал, напряжённо оглядываясь на задние дверцы. Его рука лежала на рукояти пистолета в кобуре.

— Надеюсь, вы не настолько сумасшедшие чтобы устраивать нам засаду...

— Мы — нет. Чего не могу сказать о «Мугэне».

Они внимательно прислушались к звукам, но снаружи была тишина: ни криков, ни выстрелов, ничего. Агент несколько раз постучал по стене, отделявшей грузовой отсек от водительской кабины. Никакого ответа не последовало. Затем щелкнули дверцы в одной из машин и раздался одиночный выстрел.

— Сними с меня наручники пока не поздно, — попросил Ясубицу. — В одиночку ты не справишься.

— Нет, — покрутил головой агент. Он растерянно смотрел на дверцы, ожидая их открытия. Ясубицу подскочил с кресла и ударил его головой в висок, после чего обвил руки вокруг шеи и принялся душить. Агент, брыкаясь ногами, попытался вытащить пистолет из кобуры — и Ясубицу, сомкнув локти, резко дернулся в бок, ломая ему шею.

Опустив тело на пол, он достал из плаща ключи и вставил в замочную скважину наручников. Они разомкнулись и упали на пол. К кистям снова прильнула энергия, разлившись жгучим потоком по пальцам. Ясубицу вытащил пистолет из кобуры, снял с предохранителя и проверил магазин. Щелкнул затвор.

Когда Вон попал в лиминал, первое, что он увидел, было восемью деревьями в человеческий рост. От их ветвей тянулись веревки, обвивая шеи федеральных агентов. Они стояли, не в силах пошевелиться, и потуплено смотрели на человека в маске Юба. Он вздернул руку — и деревья устремились ввысь к бесконечно высокому потолку, утягивая агентов за собой; они извивались, как пойманная на крючок рыба, бессмысленно барахтаясь конечностями в вязкой пустоте.

— Разве это не прекрасно? —спросил Юба, повернувшись к Вону. — Я чувствую пульсацию их боли. Каждую тугую веревку, обвивающую их шеи, их лихорадочное страдание от постепенного удушья. Знаешь ли ты, что чувствует человек во время повешения? Корень языка отдавливается вверх и закрывается полость зева и носа, из-за чего постепенно наступает асфиксия. Пережатые шейные сосуды затрудняют мозговое кровообращение, и обедненная кислородом кровь раздражает мозговые центры, вызывая судороги по всему телу. Кто-то начинает видеть галлюцинации, кто-то кончает под себя или мочится в штаны. В среднем агония продолжается на протяжении четырёх или пяти минут, хотя потеря сознания, как правило, наступает раньше остановки сердца.

— Ты всегда был больным человеком, — сказал Вон, ощущая, как от страха к его голове приливает кровь.

— Я знаю. Но ты ведь не будешь отрицать, что моя болезнь была удобным оружием в ваших руках? Я был тенью Одокуро, страхом, который ослеплял людей.

— Тенью Одокуро?.. Откуда ты знаешь про Одокуро?..

— Теперь у нас единая воля. В каком-то смысле проект удался, правда, не совсем так, как того желал старик. У Дадзая было слишком узкое видение мира. Он хотел обессмертить себя и заточить людей в свою волю, в одно алчное коллективное сознание. Старик желал стать полубогом, а стал лишь забытым призраком. Судьба непредсказуема, не так ли?

Два агента все еще продолжали дергать ногами, в то время как остальные застыли, свисая с деревьев умерщвлёнными плодами. Из рукава плаща Юбы вылезла конусная металлическая палка. Он схватил ее и прокрутил в руке.

— Моя последняя фантазия, — сказал он, касаясь палкой головы Вона. — Я называю ее итами. Безупречное оружие пыток. Она вызывает патологическое возбуждение нейронов в периферической и центральной нервных системах, что ощущается, как будто все твоё тело становится одним воспалённым нервным каналом.

— Чего ты хочешь от меня?..

— Мне, точнее, нам, нужно узнать, как связать лиминал с глобальной сетью. Мы уже почти все подготовили для этого. У нас есть необходимые протоколы, рутинг последней прошивки чипов, почти вся требуемая техника и люди. Не хватает разве что твоих инженерных знаний.

— Это невозможно... — произнёс Вон, пугливо пятясь назад от итами. — Даже на гипотетическом уровне... Ни один компьютер, не говоря уже о человеке, не сможет выдержать такой нагрузки... К тому же лиминал нельзя просто преобразовать в пакет данных для передачи в сети...

— Ошибаешься. Ты ведь уже понял, зачем мы носим эти маски? Весь «Мугэн», как нас называют в медиа, подключён к одной локальной сети. Это было несложно. Так должен был функционировать Одокуро. Нет никаких причин утверждать, что это не сработает и с глобальной сетью, нам нужно только узнать, как машрутизировать лиминал в мастшабах широковещания.

— Никак, вы просто сгорите в ту же секунду... Лиминал не рассчитан для такого объема данных и количества запросов... Я даже не представляю, сколько нужно ресурсов, чтобы воссоздать нечто подобное...

— И снова неверный ответ.

Юба проткнул бедро Вона, пригвоздив его к полу.

Ясубицу выбил задние дверцы фургона и спрыгнул на асфальт. На мгновение он увидел перед собой зеленые поля, после чего пространство сомкнулось в лиминале. Он включил свой новый оптический имплант, который ему вживили вместо вырванного глаза, и настоящий мир снова проявился перед ним, только теперь он состоял из зелёных полигональных сеток, формировавших одни лишь силуэты предметов на фоне пустоты. Юба воткнул уже пятый итами в распластавшегося на полу Вона и обернулся.

— Точно, совсем забыл про второй фургон. Зря ты из него вылез, Ясубицу.

Вон так долго и пронзительно кричал от боли, что успел охрипнуть. Он из последних сил повернул голову и что-то невнятно промямлил пересохшими губами.

— Какихара?.. — удивленно произнёс Ясубицу, услышав знакомый голос. — Я думал, ты умер.

— Давно не виделись.

«Ясу.. Цу.., ты слыш... Ишь... Зде.. С... Пол.. Здец.. Ягут...»

Ясубицу прошёл вдоль очертаний машины и приблизился в фургону, в котором лежало два тела и стоял сам Юба. Второй его глаз видел лиминал: Вона, проткнутого пятью палками, деревья с повешенными агентами и Юбу, что достал очередные итами из рукавов.

— Мои навыки сильно развились с момента нашей последней встречи, — сказал Юба, закрутив итами в руках. — Позволь мне продемонстрировать истинную боль.