Тейина. Надежда на чудо: моё чудо - Вера Ковальчук

– Угу. – И ещё подтвердила слова кивком. – Хочу.

– Ита… Малышка… – Он прикрыл глаза и несколько раз вдохнул-выдохнул. Себя нужно было держать в руках. Жёстко держать в руках. – Я не хочу, чтоб тебе было больно, тяжело. Я хочу, чтоб ты была счастлива. Давай договоримся так: завтра поедем в соцслужбу, пообщаешься с психологом, и если он не посчитает, что у тебя именно такая вот бессознательная травматическая связь, зависимость, я тогда и слова не скажу против. Наоборот, помогу.

Девушка покосилась на жениха.

– Серьёзно?

– Клянусь!

– Я согласна.

Радеш с облегчением обхватил её руками.

– Вот и хорошо. Вот и договорились. А сейчас попробуй, пожалуйста, тортики. Тут без твоего мнения не обойтись.

Он даже не вполне понимал, к какой цели устремлён. Уверен ли он, что психолог обеспокоится состоянием девушки и категорически запретит ей даже приближаться к агрессору? Или просто желает снять с себя всякую ответственность? Пожалуй, на самом деле ему хотелось, чтоб Ита хоть немного ожила. И, слава богу, задумка сработала – она успокоилась, а следом и заметно повеселела. И её даже удалось увлечь выбором туфель. Варианты привезли им на дом, и курьер, ласково улыбаясь, ждал, пока жених, пыхтя, примеряет невесте одну пару за другой, а та терпеливо подставляет ножки.

А на следующий день Радеш повёз её в управление, на приём к психологу. В центре соцпомощи отреагировали моментально, стоило только сделать звонок, специалист тут же выкроил час на обстоятельное общение. И, хотя судя по лицу Иты, ничего хорошего она от этой беседы не ждала, однако и не пыталась артачиться – послушно пошла в кабинет, терпеливо ждала, пока жениха выставят за дверь.

О чём шёл разговор, парень не узнал. Его впустили через час, и, разведя руками, психолог сообщил, что лично он и управление соцпомощи в частности препятствовать маи в том, чтоб она предъявила свои права на обидчика, не станет. Так что решение принимать Радешу. Он может попытаться ещё раз отговорить свою невесту, но если не получится, пусть принимает ситуацию как есть. И дальше уже решение за ним – либо принимать единосупружника, либо отказываться от Иты самому.

Такой вердикт удивил. Не шокировал, не выбил почву из-под ног, но удивил. Радеш вопросительно посмотрел на специалиста, но от вопроса: «А вы точно уверены, что так следует сделать?» – воздержался. Звучало бы это по-идиотски. Кто тут вообще специалист? К тому же сомнение в вердикте работника соцслужбы может быть воспринято как попытка помешать адаптации новой гражданки и желание её принудить к чему-то, что служба не одобрит. А это может стоит Радешу будущего семейного счастья.

– Понял. И что нам следует теперь сделать? – спросил он, хмурясь.

– Вашей маи необходимо заявить права на мужчину в течение двух суток. Послезавтра суд, приговор, скорее всего, будет смертный, вероятно, без права на апелляцию, то есть его могут осуществить на следующий день после оглашения.

– Ну, ясно. – Парень покосился на притихшую невесту. – Ну что? Решилась?

– Угу.

– Сегодня или завтра?

– Сегодня, – едва слышно выдохнула Ита.

– Тогда летим.

Он подхватил её за влажную от нервозности ладошку, забрал виар-лист с заключением психолога и повёл спутницу к стоянке флаев. Предупредительно открыл перед ней дверь.

Девушка жалобно, виновато заглянула ему в лицо.

– Ты правда… согласен?

– Конечно.

– Ты… Меня простишь?

– За что?

– За такое решение… Ну прости, я просто не могу позволить его убить! – Она вдруг спрятала лицо в коленях. – Я просто не могу! У меня в жизни бывало всякое, и мужчины делали со мной самое разное… Но ещё никогда тот, кто пожелал меня себе, не обходился со мной так заботливо, так ласково, так обеспокоенно! Он правда испугался, когда понял, что я могу всерьёз его бояться. Он сам пожалел, что украл меня, а ведь речь шла о вещи, которая для него слишком важна, почти как жизнь! – Она спотыкалась о слова, путалась, но, даже рыдая, продолжала говорить: – Прости меня, Рад! Я знаю, что ты можешь подумать. Но я люблю тебя и совсем не хотела бы тебе изменять. Ни за что не причинила бы тебе вред. Но и ему тоже… Я не могу, чтоб его убили. Я просто себе никогда не прощу!

Радеш поспешно обнял её, прижал к себе.

– Ну, малышка. Тише! Успокойся! Ни о какой измене и речи нет. И я совершенно на тебя не сержусь, пожалуйста, прекрати извиняться. Просто не за что просить прощение, малыш! Ты права, я понимаю, почему ты так решила. Давай сейчас ты сходишь умыться, попьёшь водички, а потом мы поедем в отдел предварительного содержания. Если хочешь, я всё сделаю сам, ты просто рядом постоишь.

– Нет. – Девушка сильно потёрла распухшее лицо. – Я всё затеяла, я и доведу до конца. Спасибо тебе. – И так трогательно прижалась к нему, что он чуть не застонал от нежности.

Ещё полчаса Радеш утешал своё сокровище и к концу процесса уже сам полностью успокоился. Ита сходила умыться, потом согласилась выпить охлаждённого лимонада и затихла на пассажирском сидении флая. Парень же уверенно рулил к окраине города.

– Придётся вернуться в дом, – сказал он. – В квартире будет тесновато.

– М?

– Ну, если ты заберёшь этого Яра себе, ему нужно будет проживать с тобой на одной территории. А пока вы притрётесь, да пока я с ним налажу общение… Нужно, в общем, чтоб места хватало, чтоб мы не стукались локтями, иначе конфликтов будет трудно избежать. А в доме всё же просторнее.

– Мне там нравилось. Но я решила, что твоя семья попросила его освободить.

– Ну что ты. Просто я испугался везти тебя туда, откуда тебя украли. Если ты не боишься, мы вернёмся. Там обновлены системы безопасности. Или же я могу по-быстрому снять другой дом.

– Мне там было хорошо, – со спокойствием ответила девушка, допивая лимонад. Трудно было сказать, насколько её невозмутимость наигранная. – В остальном сам решай.

– Тогда лучше пока вернуться туда. В съёмном доме первое время не будет налажен быт, да и безопасность будет так себе. Понимаешь, после инцидента службы правопорядка там поработали очень основательно. А на новом месте неизвестно как вообще сложится.

– Хорошо.

– Подлетаем… Малышка… Может,