Господин следователь 7 - Евгений Васильевич Шалашов

Попросить, что ли, чтобы мне подарили набор посуды? Тарелки мелкие и глубокие, чашки. А то мне есть не из чего, да и нечем. Нет, попрошу — так подарят что-нибудь этакое, серебряное, из чего и есть страшно. Уж лучше сам куплю.

— Иван Андреевич, как говорят, лучший подарок — книга, — сообщил я.

— Да? А я про такое даже не слышал, — огорчился Милютин.

Правильно, откуда он мог услышать лозунг советских времен? И я бы о нем не знал, если бы не родители. Уж они-то, любители чтения и ценители бумажных книг, принципиально не пользовались электронными, даже на Автортудей отказывались зарегистрироваться.

А для текущего момента нужно что-то придумать:

— Это я про себя говорю, — быстро нашелся я. — Сам я подарки выбирать не умею, а когда мне дарят ненужные вещи — всегда думаю, к чему это мне? Всякие там ножи для разрезания страниц, серебряные чернильницы, прочая ерундистика… Спрашивается — зачем мне четыре чернильницы, если одной хватит? К тому же, это я и сам могу купить. А что-то еще — так я, вроде бы, жалованье неплохое получаю, а станет с деньгами туго — к батюшке обращусь. Да мне много-то и не надо. Фраки да сюртуки ни к чему, мундиром обхожусь (ага, их у меня четыре штуки!), да и все прочее… А вот если мне книгу подарят — всегда рад. Неважно — беллетристику ли, справочник, альбом с картинами, приму с удовольствием. Даже если какая книга у меня есть — найду, куда второй экземпляр пристроить.

Прислуга принесла чай и все прочее, включая пирожные (тут я про Аньку вспомнил), а следом явился и советник. Вернее — советница.

— Вы ведь незнакомы? — спросил Иван Андреевич. — Моя дочь, Мария Ивановна. А это — Иван Александрович Чернавский.

Супругу своего начальника я не назвал бы красавицей, но она была довольно-таки миловидной, а еще, по моим понятиям — молодой женщиной. Лет тридцать пять, не больше. Стало быть, младше своего мужа лет на двадцать.

— Мария Ивановна, очень рад знакомству, — сказал я, поднимаясь с места.

Всегда теряюсь, потому что не знаю — положено ли целовать руку или нет? Впрочем, женщины, как правило, сами дают подсказку. Та скрыдла и статс-дама, не захотевшая признавать себя Анькиной теткой — руку для поцелуя подала, а остальные тетушки нет. Вот и здесь дочь Ивана Андреевича ограничилась коротким рукопожатием.

— Много о вас наслышана. Давно прошу Николая Викентьевича, своего мужа, чтобы он пригласил вас на ужин, — улыбнулась Лентовская. — Но вы очень неуловимый человек. Всегда заняты.

Поблагодарить госпожу Лентовскую за то, что она заступается за меня перед мужем? Нет, не стану. Скажу спасибо, а она закатит супругу скандал — дескать, почему пересказываешь наши семейные разговоры?

— Мария Ивановна, не то, чтобы я очень занят, а просто домосед, — искренне ответил я. — И дел много. Я ведь полгода готовился к экзаменам. По правде-то говоря, с момента приезда в Череповец, был в гостях только пару раз — у Василия Яковлевича Абрютина. Но мы с ним в некотором отношении коллеги.

Про то, что еще есть невеста, Мария Ивановна и так знает. Спасла меня от выволочки, которую собирался устроить Председатель за мое сватовство.

— Иван Александрович, вас не смущает, что моим советником является моя дочь? — спросил Милютин. — А то, иной раз, удивляются.

Я знал, что дочь Ивана Андреевича владеет несколькими иностранными языками, сопровождает отца в заграничных поездках. А она, значит, еще и консультант по некоторым вопросам?

— А что меня должно смущать? То, что советник ваша дочь или то, что советник женщина? — удивился я. — Кто даст своему отцу лучший совет, если не дочь? А что касается женщин вообще, так я уже привык, что они часто умнее нас. Вон, моя собственная кухарка — так это вообще ходячая энциклопедия, да еще и живая счетная машина. Ломаю голову — как бы похлопотать о ее допуске к экзаменам на гимназический аттестат экстерном.

— Я знаю, что вы хлопотали о стипендии для одной из наших гимназисток — очень похвально, — похвалил меня Иван Андреевич. — Если желаете — поговорю о вашей кухарке с директором гимназии.

— Иван Андреевич, очень даже желаю, — не стал я скромничать. — Мог бы и сам, но мне не очень удобно. Невеста станет учительницей в нашей гимназии, вроде, использую родственные — или почти родственные связи. Если похлопочете — буду рад. Уж очень талантливая девчонка, интересуется химией. Появится аттестат — отправлю ее на Медицинские курсы, даст Бог — станет врачом, а то и ученым. Только, пусть она вначале к экзаменам подготовится.

Мария Ивановна взяла на себя роль хозяйки, принявшись разливать чай. Заодно спросила:

— Батюшка, мне сообщили, что вы с господином Чернавским собираетесь обсуждать вопрос о строительстве железной дороги? Я не ошиблась?

Городской голова посмотрел на меня, а я начал разговор:

— Иван Андреевич уже знает, что я был удостоен аудиенции у государя императора. Разумеется, разговор зашел о Череповце. Его Величеству хорошо известен Иван Андреевич, его заслуги. И здесь, чисто случайно, я начал говорить о том, что нашему городу необходима железная дорога. Откровенно-то говоря, меня больше беспокоил личный вопрос — в карете потратил в пути трое суток, а была бы железная дорога, уложился бы часов за двенадцать. Но это один аспект. Еще, что более важно для государства — железная дорога станет способствовать поставкам зерна в столицу, древесины. Что еще можно туда возить?

— Еще соль, мясо, лен, кожу… — принялся перечислять Милютин. — Да много что можно.

— Вот и прекрасно, — сказал я. — Кажется, удалось убедить государя, что если строить железную дорогу от Петербурга до Череповца, а еще лучше — до Вологды, то она решит сразу несколько проблем. И экономическую — поставка зерна, и стратегическую. Не дай бог, случится война, Петербург могут отрезать от Москвы, а коли будет еще одна дорога — будет еще одно сообщение. Ну, и для нашего Череповца прямая выгода — тут же не только сама дорога, но и городу польза. Новые рабочие места, приток населения. Верно, Иван Андреевич?

— Именно так, — кивнул Милютин. — И что от нас требуется?

— Батюшка, давайте вначале напоим Ивана Александровича чаем, — прервала