Целитель #17 Этот мир, придуманный нами - Валерий Петрович Большаков

— А чего мы, собственно, стоим? — как будто опомнилась княгиня, и повела рукой: — Присаживайся. Сейчас я тебе кое-что покажу…

Поелозив «мышкой» по столу, Елена Владимировна кликнула по «закрытым» файлам, набрала пароль и вывела на экран пару визуализаций.

— Узнаёшь?

Лея часто закивала, глядя на портреты, отображенные монитором — свой и Наталишкин.

— Да-да! На обложке точно такие же!

— Ну, с книгой мы еще разберемся, — проговорила ее сиятельство, — однако здесь ты видишь те самые фотороботы, которые твоя мама составила… э-э… по памяти твоего папы. Лена Рожкова и Наташа Томина. Кстати, Миша верно описал фигуру Рожковой, схожую у всех женщин рода Иверневых — крутобедрая, «амфорная» линия, тонкая талия, длинные ноги и высокая грудь. Он сказал, что Лена была похожа на твою маму, только ростом повыше и… хм… размером побольше. Маргарита Николаевна тогда сразу признала в описании тебя, а вот вторая девица… Лишь в этом году Натали Гарина стала похожа на свою давнюю визуализацию! — Она усмехнулась, заметив волнение посетительницы. — Что ты так на меня смотришь? Ждешь ответа? Как будто сама не догадалась… Да, спасать папу и деда, спасать всех нас и весь мир заодно выпадет вам с Наталишкой!

Лея, однако, не испугалась, а повеселела.

— Тогда… — выговорила она. — Тогда возьмите нас в КГБ! Мы готовы!

Фон Ливен ощутила духоподъемный момент торжества, но ответила без тени улыбки:

— Не знаю уж, как ты представляешь себе службу в органах госбезопасности. По фильмам, наверное… Да, безусловно, сотрудницы с такими способностями, как у тебя и твоей сестрицы-племянницы Наталú, нужны КГБ… Но! На постоянной основе, а не для разовой, хоть и очень важной акции! А для этого, помимо медицинского образования, тебе предстоит пройти специальные курсы и все проверки, затем принести присягу и получить офицерское звание. И только тогда ты сможешь исполнить своё предназначение. Готова ли ты пойти на такое?

Лея гибко встала.

— Да, готова! — четко и ясно ответила она.

Княгиня успокоено кивнула.

— Всё, что я сейчас сказала, — строго добавила она, — в ещё большей мере касается твоей сестрицы-напарницы, ведь ЭШИ «Китежград» — это учебное заведение, подведомственное КГБ, что-то вроде кадетского корпуса, и каждому выпускнику будет предложен вариант работы «в органах», учитывая его призвание и способности. Я в курсе увлечений и склонностей Наталишки, физики КГБ тоже очень нужны… Что же касается твоей будущности… Светлана Евгеньевна уже была у меня, спрашивала насчет клинической ординатуры. Так вот… В институте Сербского проводятся секретные эксперименты по… выражаясь на бытовом уровне — по «аппаратной перепрошивке мозгов», и тебя припишут к этой группе… Разумеется, обвешав при этом целой гирляндой подписок и допусков! КГБ нужен не просто оперативник с дипломом врача-психиатра, а специалист, способный сходу манипулировать сознанием кого угодно, в том числе и контрагентов с метакортикальной аномалией. Всё ясно?

— Так точно, Елена Владимировна! — почти по-уставному ответила Лея.

Выпроводив Гарину, её сиятельство крепко ударила в ладоши и радостно потерла их. Сладили дело!

А она уже твердо решила, чем занять эту «сладкую парочку» после «хронодиверсии». И была уверена, что обе девушки, в жилах которых течет Святая Кровь, будут рады своей миссии.

«И как же это волнующе, как символично! — Елена фон Ливен молитвенно сложила ладони. — Дети Спасителя явятся в мир своего отца… очищать „Гамму“ от скверны!»

Четверг, 21 июля. День

Дальнегорск, проспект 50 лет Октября

Для «СТР-40» лёту от Владивостока до Кавалерово — минут тридцать. А от Кавалерово до Дальнегорска еще час езды — рейсовый «Икарус» подхватил Антона Скопина рядом с маленьким, кирпично-стеклянным аэропортиком, прячущимся за строем сосен.

Шоссе… Тайга… Лесистые сопки… Пугающие пропасти на перевале… Длинные туннели… И вот он, горняцкий поселок, зажатый в долине Тетюхе — шумливой, мелкой речки. Но это сейчас, летом, а вот если осенью нагрянет тайфун… Тетюхе моментом обратится в бушующий, грохочущий поток, чьи мутные воды бешено грызут берега, снося мосты и обрушивая дома.

В поселке и улица-то всего одна, извилистая и кривоколенная, но пышно названная проспектом. Выйдя на остановке «Госбанк», капитан Скопин прогулялся мимо парочки скверов, мимо местных девятиэтажных «высоток» и стадиона, где летал мяч. Подождал, пока по рельсам узкоколейки прокатит тепловоз, тянущий вагонетки с добытой рудой, и выбрался к скучной серой пятиэтажке.

«Вроде, здесь…»

Антон поднялся на четвертый этаж, и позвонил. Дверь открыл высокий сухощавый мужчина в годах, с лицом холодным и отстраненным. Очки в тонкой оправе не скрывали внимательный взгляд.

— Товарищ Большаков? — дружелюбно улыбнулся гость, качнув тонким чемоданчиком. — Валерий Петрович?

— Да, это я, — ответил хозяин. Голос его прозвучал спокойно, хотя и отдавал в сиплость.

Удостоверение капитана госбезопасности не слишком его впечатлило.

— Меня зовут Скопин, Антон Скопин, — выговорил оперативник, пряча красные «корочки». — Могу я задать вам пару вопросов?

— Проходите, — Большаков посторонился, впуская «представителя органов», и затворил дверь. — Вон тапки… Чаю, может?

Офицер госбезопасности, демонстративно пыхтя, переобулся.

— А вы знаете, — включил он обаяние на полную, — не откажусь даже от бутербродиков!

Валерий Петрович впервые улыбнулся.

— Тогда давайте на кухню! Жена уехала купаться и загорать, сейчас самый сезон… Хотя, по мне, так водичка в Японском море холодновата.

Закипел чайник, колбаска и грудинка неэкономно пластались под охотничьим ножом, а вот и горчичка… Две чашки, две ложечки, сахарница старого китайского фарфора…

— Угощайтесь! — Большаков устроился за небольшим столом у окна, Скопин примостился напротив. — Внимательно вас слушаю.

Оперативник сперва хорошенько откусил, сложив трехэтажный сэндвич, и лишь затем полез в свой «дипломат».

— Это ваша книга? — он вынул недавнее издание «Ганфайтера».

— Чистосердечно сознаюсь, — улыбнулся автор. — Моя. Что-то не то написал?

— Нет-нет! — Скопин еще раз угостился. — Вше претенжии к ришунку на обложке… — Энергично прожевав, он добавил проясневшим голосом. — Дело в том, что художник, рисуя выдуманных Рожкову и Стоун, изобразил двух реальных девушек…

— Ах, вон оно что… — затянул Большаков. — Теперь до меня начинает доходить… Ну, моих героинь я точно не рисовал, хотя хорошо представлял себе их образы. Вообще, во всех книгах подбираю женские персонажи, как для себя! И… да, на обложке они вышли именно такими: слегка гротескная «бидструповская» блондинка Рожкова и утончённая, медитеранского типа Стоун, в стиле Белуччи. Только с Наташей